Автор: fitomorfolog_t
Беты (редакторы): Elviel, Кэцхен, Tarrin
Фэндом: Громыко Ольга «Космобиолухи»
Основные персонажи: Теодор (Тед) Лендер
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Фантастика, Детектив, Экшн (action), Повседневность, Учебные заведения
Описание:
О королях и капусте... тьфу, о пилотах и... ну, в общем, вы поняли.
Посвящение:
Неравнодушным.
Примечания автора:
Этот фик входит в тот же цикл, что и "Открытка" (ficbook.net/readfic/1820052), "Один день школьной жизни" (ficbook.net/readfic/1775071), "Острота зрения" (ficbook.net/readfic/1885174), "Серые глаза - рассвет" (ficbook.net/readfic/1928866) и "Встреча" (ficbook.net/readfic/1859001).
ПрологГолубоватое солнце стояло совсем невысоко, но тем не менее пригревало. Над белым учебным корпусом возвышался купол обсерватории, а стену украшала цветная мозаика, изображавшая Первого космонавта в стилизованном скафандре. Вряд ли брезгливо поджатые губы Первого были результатом гениального творческого замысла, но получилось удачно.
Рослый темноволосый парень, видимо, впервые столкнулся с подобной интерпретацией образа Первого, потому что остановился, присвистнул и пару секунд разглядывал изображение, но потом всё-таки двинулся дальше.
Дорожка, выложенная сероватой плиткой, привела его к широким массивным дверям с традиционными ступенями и колоннами. Напротив них парень обнаружил то, что вызвало столь явное неодобрение Первого. Выполненный в духе лаконичного монументализма юноша из серебристого металла сжимал в объятиях такую же девушку, символизируя то ли расставание, то ли встречу, то ли – учитывая обступивший парочку кустарник – бурную курсантскую жизнь. Парень хмыкнул, растянул рот до ушей, ехидно сощурился и поднялся по ступеням.
Здесь он посерьёзнел, остановился ещё на секунду, словно бы собираясь с мыслями, наконец дёрнул дверь на себя, и она распахнулась на удивление легко.
Парень вернул ухмылку обратно на физиономию – он надеялся, что выглядит теперь достаточно спокойно и уверенно – и сунул в прорезь турникета совсем новенькую паспортную карточку. Турникет погудел, мигнул зелёным и выплюнул листочек пластика. «Уважаемый Теодор Лендер! Мы рады приветствовать Вас в стенах нашего учебного заведения. Абитуриенты, зачисленные в Академию…» Далее сообщался список кабинетов, которые надлежало посетить по прибытии. Начинать рекомендовалось с кабинета 205, который, видимо, находился на втором этаже.
Ниже жирным шрифтом было набрано вежливое предложение оставить крупногабаритные вещи в гардеробе.
Гардероб оказался рядами металлических шкафов, разбитых на ячейки, наподобие тех, что бывают в автоматических камерах хранения, только узкие и высокие.
Теодор с видимым облегчением спустил на пол глухо брякнувший рюкзак, однако попытка втиснуть его в узкую ячейку провалилась. Нимало не смущённый этим обстоятельством, парень распустил завязки рюкзака и начал выкладывать содержимое прямо на пол, выстраивая из него стены и башни, как из детских кубиков.
– О-о! Да тут на всё время обучения хватит!
Теодор выпрямился и уставился на миловидную девушку в синей форме с курсантскими нашивками, затем с жизнерадостной ухмылкой оглядел припасы.
– Думаешь, дольше пары недель не продержусь?
– Ну-у… вообще-то на первом курсе многие на математике сыплются. Ты на какое отделение?
– Пилотирования и навигации. А ты с какого?
– Обеспечение безопасности полётов, а что?
– А, диспетчер, значит.
– Нет, инженер аварийно-спасательных работ.
– Круто! А форма – это обязательно?
– На военке обязательно, ну и на экзаменах, – девушка улыбнулась. – Но она удобная.
Парень оглядел девушку с явным одобрением.
– Да, тебе идёт, – признал он. – Кстати, меня зовут Тед. А тебя? Должен же я знать, кто меня будет спасать?
Девушка явно хотела сказать что-то на редкость ехидное, у неё даже губы дрогнули. Но в последнюю секунду сдержалась.
– Передавай Мэйдэй на общей частоте, – посоветовала она и развернулась, чтобы уйти.
– Погоди! Комната 205 – это где?
– На втором этаже слева, до конца по коридору, – бросила девушка. – Это учебная часть.
– Спасибо, – но это Тед сказал уже вдогонку.
Повторная загрузка рюкзака удалась как нельзя лучше, и Тед, сунув ключ от ячейки в задний карман джинсов, взбежал по лестнице.
В комнате 205 пожилая альфианка приняла у него паспорт и на этот раз не ограничилась засовыванием в считыватель, а внимательно изучила, сверив изображенное на карточке лицо с оригиналом. Оригинал был должным образом лохмат и смугл, и альфианка, успокоенно всколыхнув роскошным двойным бюстом, вернула карточку.
– Пожалуйстаа, присаживайтесь, – гортанно пропела она. – Даваайте документы, и заполнитее вот эту форму.
Теодор сел, расстегнул сумку и, покопавшись, достал пластиковую папку. «Форма» оказалась стандартным заявлением о зачислении и перечнем принятых документов. Тед заполнил на планшете нужные графы, поставил подписи везде, где стояли галочки, и принялся ждать.
– Всёо в порядкее, – объявила наконец альфианка. – Располагайтесь в общежитии. Торжественная церемония вручения курсаантских значков завтра в девять. Настоятельноо рекомендую привести свой… – она критически осмотрела парня – внешний виид в соответствие с требованиями Академии.
Она пошуршала биоклавиатурой, погремела чем-то в ящике стола, повернулась и, открыв сейф, достала жестяную коробку. Теперь она бренчала чем-то в коробке. Через минуту поисков она нашла нужное – это оказалась пластина электронного ключа с нанесённым на её поверхность номером.
Теодор принял ключ, опять расписался – на этот раз в его получении – затем, как ему и было предписано в листе, выданном на входе автоматом, посетил комнату 517, комнату 108 и комнату 406 – именно в такой последовательности. В результате он стал обладателем свёртка с формой, направления в медсанчасть, листа талончиков в столовую и пухленькой книжечки, озаглавленной «Устав Лётной Академии». На первой страничке Устава было оставлено место для имени и фамилии, а на последней значилось: «С Уставом ознакомлен», и было оставлено место. Парень пролистнул странички, перегнув брошюру и прижав её край большим пальцем, затем с чувством выполненного долга поставил подпись. Теперь он каждой клеточкой кожи ощущал себя полноправным курсантом.
1. Начало.Корпус общежития находился неподалёку, но был скрыт высокой растительностью. Первое впечатление оказалось обманчивым – и кроны деревьев, и трава подстриженного газона, и кустарник вдоль дорожек наводили на мысли о ранней осени, но желтовато-бурый лист, который Тед мимоходом сорвал, оказался сочным и мягким. Видимо, спектр местного светила лучше всего подходил именно для такой окраски.
Общежитие тоже было белого цвета, но гораздо более скромное – просто куб с широкими окнами, а наверху – стеклянная пирамида кровли. Должно быть, на верхнем этаже находился зимний сад или зона отдыха. Здание было расчерчено по вертикали блестящими линиями водосточных труб, а вдоль каждого этажа шёл узкий карниз.
Теодор глянул на пластину электронного ключа и толкнул створку.
К удивлению парня, при входе обнаружился не только турникет, но и живой вахтёр. И не какой-нибудь там старичок-пенсионер, а крепкий накачанный мужик лет пятидесяти.
Теодор протянул ему ключ – как он понял, тот служил и пропуском – и мужчина кивнул. Ключ пришлось приложить к пластине устройства – вахтёр скосил глаза на вирт-окно, ещё раз кивнул, и створки турникета щёлкнули, распахиваясь.
«Ну ничего ж себе!» На родной планете Теодора пропускной режим был почти фикцией.
Тед почти миновал устройство, когда оно издало предупреждающий писк.
– Оружие? – спросил вахтёр, снова бросив взгляд на вирт-окно и указывая на сумку. Неизвестно, что такого особенного было в его голосе – на первый взгляд ничего, кроме добродушной усмешки – но парень остановился.
– Да так, – с небрежной уверенностью завзятого уличного драчуна ответил он. – Память о доме.
– Ну-ка? – и опять вроде бы ничего, кроме доброжелательного любопытства. Но тон такой, что не откажешь.
Теодор расстегнул сумку и вытащил короткий ломик, завёрнутый в мятую клетчатую рубашку. Вахтёр кивнул, протягивая руку, взвесил ломик на ладони – и внезапно крутанул его с неуловимой быстротой.
– Ну, раз память о доме, повесь на стенку и не выноси, – и вернул ценный предмет владельцу. – А в рюкзаке?
Рюкзак на вирт-окне высвечивался сплошной тёмной массой, и вахтёр чувствовал некоторую оторопь – на обычные джинсы-майки-полотенца это явно не тянуло.
Пришлось снова распаковать поклажу и, ко всё большему удовольствию тихо веселящегося мужика, явить свету тридцать две банки тушёнки говяжьей, паштета куриного, перцев фаршированных, кукурузы сладкой, фасоли белой, красной и зелёной стручковой.
– Небось матушка в дорогу собрала?
Тед слегка помрачнел.
– Нет, сам взял, – нехотя бросил он.
– Вот как, – с пониманием отозвался вахтёр. – Зайцем решил ехать? И что, получилось?
– На второй день поймали, – Теодор принялся складывать банки обратно.
– А воду на корабле оставил?
– А про воду-то я и не подумал, – при виде ехидно сощурившихся глаз собеседника парень и сам фыркнул, посмеиваясь над собой.
– Ну ладно, проходи давай. Твоя комната на четвёртом этаже. Столовая на первом, и медпункт там же, если понадобится.
«Серьзный мужик», – Теодор так и не понял до конца, откуда у него возникло это ощущение. Но вот – да, серьёзный.
На нужном этаже парень быстро нашёл свою комнату. Из-за двери слышались звуки – какая-то классика, точнее определить Тед затруднился. Дверь была заблокирована, и он, вместо того, чтобы вложить в паз ключ, постучался.
За дверью завозились, и ломающийся голос отозвался: «Войдите!» Сенсор вспыхнул зелёным.
Тед вошёл. На полуразобранной койке валялся светло-русый хлюпик. В руках у него была головоломка из цветного пластика, но сейчас он отвлёкся, разглядывая будущего соседа с живым любопытством.
– Привет, – Тед прошёл в комнату и сбросил рюкзак на свободную койку. – Я – Тед. А ты?
– Кирилл. Можно – Кир. С Новой Аквитании-2.
– А Старая Аквитания где? – озадачился Тед.
– Где-то на Земле.
– Ага, очень информативно, – добрая половина планет, население которых составляли земляне, называлась по имени никому не ведомых земных городков или областей. – А ты давно прилетел?
– Уже неделю назад.
Тед отстегнул клапан рюкзака и в третий раз за день принялся вытаскивать консервы.
– Ого! – глаза Кира расширились. – Консервы из натуральных продуктов! Твои родители – миллионеры?
– Нет, фермеры. А что – это так удивительно? Тут ничего особенного…
– У нас на планете кремнийорганическая жизнь и добыча сверхчистого кварца, – пояснил Кир. – А терраформирование оказалось нерентабельным. Так что почти всё привозное – лекарства, одежда… На месте производят брикеты органики для синтезатора, и кое-что выращивают на гидропонике. А вот о таком, как у тебя, я вообще только читал…
– Правда? Тогда давай завтракать. Тебе какую?
– Всё равно, – Кир деликатно отвёл глаза.
– Ну, постепенно всё перепробуешь, – Тед наугад выбрал банку. Это оказалась стручковая фасоль. – Лови! А чем тут кормят?
– Есть местные продукты, натуральные. Вкус непривычный, и я ещё не всё знаю, есть белковая пища – твилл, кажется, они живут в море… – Кир повертел банку, обнаружил кольцо, за которое надо было потянуть, и вскрыл. – Пахнет вкусно!
– И на вкус ничего, увидишь! – Тед порылся в рюкзаке и протянул пластиковую ложку. Себе он выбрал банку сладкой кукурузы.
– А зачем тебе столько… о-о-у! Вот это да!
– А что тут вообще интересного? – парень явно не горел желанием обсуждать причину своей запасливости.
– Если хочешь, сейчас прогуляемся, – предложил Кир. – Сам всё увидишь.
Он тщательно облизал ложку, попытался вытрясти на неё ещё хоть капельку жидкости и с сожалением отставил банку. Тед поднялся, взлохматил волосы и приготовился следовать за соседом.
Территория Академии была гораздо больше, чем показалось при первом знакомстве. За учебным корпусом с колоннами начинался парк, и над коричневато-жёлтыми высокими деревьями виднелись крыши каких-то строений. Двое парней шли по изогнутой дорожке, обсаженной кустами – в ветвях одного из них Тед заметил крупное неряшливое птичье гнездо.
– Это старая обсерватория, а за ней – один из первых корпусов. Сейчас туда переведены кафедры математики и физики, – пояснил Кир. – А дальше – спорткомплекс. Спортивная подготовка тут серьёзная, меня с первого семестра записали в бассейн – он в цокольном этаже вон того здания. Там, где я рос, сплошная пустыня, я плавать не умею… А вот зачем космолётчикам плавание?
– Я думаю, тебе понравится, – откликнулся Теодор. – А тем, которые умеют, бассейн посещать можно?
– Да, но в качестве дополнительного курса.
Очередной изгиб тропинки привёл к спортивным площадкам – беговые дорожки, теннисные корты и футбольное поле.
– А вот там, дальше – факультет ракетостроения, – Кир указал на высокое здание из стекла и бетонопласта. – Теория двигателей, и так далее… Там же – отделение механиков… то есть технической эксплуатации космических аппаратов… у них набор четыреста человек в год. А вон тот отдельный корпус – экологии…
Через полчаса молодые люди достигли территории, обнесённой высоким сплошным забором.
– Там – два лётных поля, большое и малое, ангары и ремонтные мастерские, – пояснил Кир. – Пока нам туда не войти, вот получим курсантские значки – тогда… Сорок пять малых орбитальных катеров, сто тридцать тяжёлых и лёгких флайеров и четырнадцать учебных космических кораблей…
Тед несколько ошарашенно посмотрел на забор – будто пытался что-то разглядеть сквозь ребристую серую стену со стойками силового поля по верхнему краю.
– Да-а…
– Ага, – в тон ему откликнулся Кир. – Давай вернёмся вот по той дорожке.
Дорожка проходила мимо стоящего отдельно здания госпиталя и затем вывела вновь к главному корпусу.
– Столовые есть в каждом корпусе, и ещё – отдельным строением, – Кир указал куда-то за кусты. – Талоны на питание принимают в любой из них.
– Ты мне ещё не сказал, сам-то на кого учиться будешь?
– На навигатора, – Кир улыбнулся. – При расселении учитывают будущие профессии и психологический профиль, так что я догадался, что ты хочешь быть пилотом…
– Ага… – Тед проводил взглядом идущую навстречу девушку. – А девчонок много набирают?
– Смотря на какое отделение, на нашем – примерно треть, но в основном навигаторы, среди пилотов девушки – редкость…
– Ну что поделаешь, – будущий пилот пожал плечами. – В конце концов, главное – выучиться, а уж там…
«Все девушки будут наши», – явственно читалось на его физиономии.
Кир хмыкнул.
– Постричься тебе надо, – добродушно сказал он. – Прицепятся…
– Что, курсантский значок не дадут? – ехидно и независимо отозвался Теодор.
– А зачем начинать обучение с невыполнения правил? – удивился Кир. – Ну… на занятия по военной подготовке не допустят, как минимум. И – а что, тебе это так важно… отличаться от всех? Или… – он подумал, и добавил самым нейтральным тоном, – нет другого способа отличаться?
– Ну, знаешь! – Тед вспыхнул, но спустя секунду заржал. – А ты ничего… тихий такой, а ехидный!
Кир хмыкнул, тоже пожимая плечами.
– Парикмахерская в том же здании, что и столовая, – сказал он. – И там же прачечная, если надо. Зайдём?
– Ну, раз так надо… – Тед подумал, – то сделаю это попозже! Последние часы свободы надо ценить! Айда в город! Разведаем местность.
Кир улыбнулся.
– Давай. Всё равно до вечера делать нечего.
Дома, примыкавшие к академическому комплексу, были старыми, нарядными, добротными. Тротуары пестрели цветной плиткой, а в полуподвальчиках размещались бары, кафе, магазинчики. Разведка показала, что во втором баре пиво мягче, а в третьем, отделанном внутри «под дикий камень» и подсвеченном цветными фонариками, кроме спиртного подают настоящий кофе – Кир во все глаза наблюдал за тем, как коренастый терранец, узкоглазый и черноволосый, ворочает турку в противне, заполненном раскалённым сиреневатым песком.
– Аметистовый песок с Шоарры, – спохватившись, пояснил он. – Примеси железа. Шоарра – основной экспортёр железа и его руд, а ещё – разных поделок из полированного кварца разных оттенков, от розового и серого до тёмно-лилового. Но сверхчистого кварца там нет.
– Тьфу ты. А я уж решил, что тебе кофе хочется.
– Хочется, – признал Кир. – Давай возьмём по чашечке.
После кофе решили было вернуться, но по дороге Тед застрял у витрины крохотного магазинчика и затащил Кира внутрь.
– О! Давно хотел такую штуку, – заявил он.
– У нас такое девчонки носят, – удивился Кир.
– Девчонки, скажешь! У девчонок – с цветочками. Ну или там с сердечками, – Тед вытянул из вороха пёстрых квадратиков ткани один и придирчиво осмотрел. – Вот, то, что надо!
Кир ошарашенно смотрел на нового знакомца, а тот буквально светился энтузиазмом.
– Теперь и постричься не страшно! Ну ладно-ладно, не смотри так! На военную подготовку я в этом не приду, обещаю!
И повязал на голову ярко-красный квадрат ткани с изображением чёрно-жёлтого черепа в обрамлении оранжевых языков пламени.
Кир фыркнул, потом рассмеялся.
– Ну и видок у тебя! Как на картинке. Не хватает серьги в ухе и повязки через глаз.
– Ну при чём тут это! – слегка обиделся Тед. – Мне нравится, и точка.
– Ладно-ладно. Пошли уже… гроза космических просторов.
– Там посмотрим, кто чего стоит, – Теодор пожал плечами с самым независимым видом. – Вот увидишь...
Парни вышли из магазинчика и свернули налево, надеясь выйти на проспект Космонавтики – до ворот Академии можно было добраться за полчаса неспешной прогулки – но узкий переулок вывел на незнакомую улицу, та изогнулась вбок и закончилась тупиком, и пришлось поворачивать обратно.
И тут из-за поворота вышли двое подростков.
– Мужики, закурить не найдётся?
– Нет, не курим, – Тед испытал острое чувство опасности. Каждый из двоих – и даже оба вместе – на серьёзных противников не тянули, но глаза у них были мёртвые, волчьи. Повернув голову и инстинктивно уклонившись, он то ли увидел, то ли почувствовал, как что-то пронеслось мимо уха, сзади оказались ещё четверо, и всё смешалось.. Затылок прошила боль, в глазах потемнело, а потом оказалось, что он сидит, привалившись спиной к стене, Кир рядом вжимается в оконную нишу и дышит часто, приоткрыв рот, но сжав зубы, а за углом удаляется топот нескольких пар кроссовок.
– Чёрт! Ты как?
– Нормально, – Кир побледнел и сполз вниз.
– Надо же, вот и я тоже, – пробормотал Тед, лихорадочно прикидывая, что же теперь делать.
2. "Старик Державин нас заметил..."Комма на запястье больше не было. Тут будущий пилот сообразил, что всё равно не знает номера местной «скорой». Переулок был пуст, ждать, когда кто-то пройдёт? Может, это было бы умней, но Тед, опираясь спиной о стену, поднялся и наклонился к Киру – в глазах снова стало темно, и он протянул ладонь, касаясь шершавой поверхности и пережидая. Ощущение схлынуло, и тут Кир открыл глаза.
– Встать можешь?
– Конечно, – Кир поднялся, кривясь и выдыхая сквозь зубы, потом распрямился. Его левая рука быстро отекала, и он придерживал её правой.
– Тогда пошли, – Тед поддержал однокурсника под локоть здоровой руки.
Они выбрались из переулка. Проходящая мимо пара с испугом покосилась и ускорила шаги.
– Эй, погодите!
Но те не оглянулись.
– Вам помочь? – рядом остановился плотный мужчина в хорошем костюме.
– Да, нам бы «скорую» вызвать…
Через пять минут жёлто-белый флайер «скорой» опустился прямо на тротуар, и врач, худощавая женщина с невыразительным лицом, спрыгнула на коричневую плитку, окинула взглядом обоих парней и, безошибочно определив, с чего следует начать, раскрыла чемоданчик. Блестящий инъектор, неуловимо напоминающий стилос для школьной доски, прижался к коже, на руку Кира в мгновение ока была наложена пневматическая шина, и после непродолжительного осмотра тот был наконец передан на попечение медбрата, загрузившего пациента в машину. Докторша повернулась к Теду, и тот обнаружил, что ресницы у неё почти бесцветные, а в уголках голубых глаз – мелкие возрастные морщинки.
– Со мной всё в порядке, – поспешно заявил он, уклоняясь от прохладных, затянутых в тонкую резину пальцев, но те уже пробежали по затылку, снимая бандану и неприятно цепляя волосы. Тед принял из рук женщины цветной лоскут, влажный и липкий, докторша коротко бросила: «Потерпите», и он сел на подставленную медбратом раскладную табуретку, поворачиваясь так, как требовали пальцы.
– Ну вот и всё, – докторша собрала в пластиковый пакет несколько слипшихся тёмных прядей, закрыла флакон с жидким медицинским пластырем и стянула перчатки. – Голова не кружится? Тошноты нет?
И опять заставила повернуться, светя в глаза тоненьким фонариком.
– Да в порядке я, – Тед снова попытался уклониться.
– Вам всё равно следует поговорить с полицией, – женщина улыбнулась, и вдруг стало понятно, что до этого она была не равнодушная, а просто усталая. – Лучше сделать это в больнице, чем в участке, там будет удобнее. Если с вами и правда всё в порядке, утром пойдёте домой. У вас есть при себе документы?
– Да, паспортная карточка, – Тед сунул руку в карман рубашки. – Сейчас…
Он проверил карманы джинсов, потом – ещё раз – карман рубашки. Карточки не было.
– Тем более надо поговорить с полицейским, – женщина выпрямилась. – Может, есть банковская карта или студенческий ID? Вы учитесь?
– Да, но… – Тед вспомнил про завтрашнюю церемонию. – Нам курсантские значки только завтра выдадут.
Банковская карта нашлась в заднем кармане.
– Для оформления истории болезни этого достаточно. Вам помочь?
И протянула руку.
***
Тед проснулся в шесть утра, потому что услышал шаги и шелест одежды. Пахло больницей, и он приоткрыл слипающиеся глаза – над ним склонилась молоденькая девчонка в голубоватом коротком халатике и такой же шапочке, из-под которой выбивалась каштановая прядка. На бейдже было имя – Эржена – а чуть пониже, мелкими буквами – «практикант». Спать хотелось невыносимо – вчерашний вечер затянулся: ожидание в приёмном покое, осмотр врача, беседа с полицейским, потом Кира отвели в палату, но через час полицейский вернулся – на этот раз с подборкой фотографий и просьбой посмотреть, не опознает ли Тед кого-то из нападавших. Даже если бы они тут были, вспомнить их лица Тед был бы не в состоянии, о чём и сказал, но фотографии добросовестно просмотрел. Потом он пытался узнать, что с Киром – того увели куда-то ещё из приёмного покоя – но не преуспел и тут: неразговорчивый хирург, на ходу вглядывающийся в распечатку рентгеновского снимка, только пожал плечами и посоветовал не беспокоиться и отдыхать.
И вот теперь девушка сказала ту же фразу – «не беспокойтесь» – но не дежурно, тепло, а затем провела вдоль головы портативным меддиагностом, вгляделась в показания и прикоснулась датчиком к запястью, предплечью и где-то за ухом.
– Голова не болит?
– Нет, – соврал Тед. Потом, сообразив, что день впереди непростой и хорошо бы разжиться обезболивающим, неохотно признал: – Ну, так, слегка.
– Вот как, – Эржена удивлённо вгляделась в показания приборчика. – Отдыхайте, врач будет через два часа.
– Э! – Тед забеспокоился. – У нас в девять… мне надо… о, а где Кир? Ну, мой друг?
Девушка оглянулась, и Тед тоже повернул голову. Палата была на троих, на койке напротив лежал седой мужчина – сейчас он смотрел на парня с живым любопытством – а у окна виднелась русоволосая голова и белела повязкой рука, уложенная поверх одеяла.
– У вашего друга перелом локтевой и лучевой костей, – пояснила практикантка. – Но сейчас всё в порядке, концы костей зафиксированы, дальнейшее лечение он сможет получать в медчасти Академии. Врач будет в восемь, потом обход. Потом вам подготовят выписку.
– У-у… не успеваем! А нельзя раньше?
– Не успеваем на общее построение, – пробормотал со своего места Кир. – Но само вручение значков начнётся не раньше одиннадцати – у нашего факультета в главном корпусе, в Большой аудитории.
Тед нетерпеливо отбросил одеяло и вскочил, не обращая внимания на головокружение.
– А без выписки никак нельзя?
– Ну… – девушка посмотрела неуверенно. – Пожалуй, если вы напишете заявление о выписке под свою ответственность, вы можете идти. Но вашему другу лучше будет задержаться – необходимо проверить, как протекает срастание, и получить инъекцию регенеранта.
– А нельзя проверить и получить прямо сейчас? – с энтузиазмом откликнулся будущий пилот, беря практикантку за руку и глядя на неё с самым убедительным и проникновенным видом. Бросать приятеля казалось неправильным.
Эржена строго нахмурилась – отчего её лицо стало не более солидным, а, наоборот, очень юным – и отняла руку.
– Регенеранты получают строго по часам, – пояснила она.
Следующие два часа Тед то и дело нетерпеливо выглядывал в коридор, и в конце концов проходящий мимо медбрат сжалился и принёс одноразовый станок для бритья в упаковке и гель для душа.
– Не переживай, успеешь, – хлопнул парня по плечу и отправился дальше по своим делам.
***
Флайероавтобус высадил молодых людей на посадочную площадку у ворот Академии и взлетел. Кир, миновав ворота, свернул на дорожку, ведущую к общежитию.
– Ки-ир! Опаздываем же!
– Ты что, хочешь явиться на церемонию в таком виде?
– Вид как вид, – проворчал Тед. Лохмы благополучно прикрывали выстриженную проплешину, обезболивающее работало на совесть, и только дёргающее ощущение в затылке напоминало о том, что ссадину стягивает застывший на воздухе пластырь.
– Ну, кому как, – согласился Кир, с ног до головы оглядывая приятеля. На скуле того багровел синяк, костяшки пальцев были ободраны, а джинсы явно нуждались в стирке. – Я должен переодеться. А ты как хочешь.
– И в кого ты такой!
Тед, больше не споря, вцепился в локоть здоровой руки соседа, стремительно протащил того, как на буксире, к зданию общежития, кивнул охраннику – это был другой, не вчерашний – приложил ключ к турникету и начал подниматься по лестнице через две ступеньки, чертыхаясь из-за задержки.
Они ввалились в комнату, Тед разорвал упаковку со своей формой и оглянулся – Кир неловко, одной рукой сдёргивал с плечиков в шкафу новенькую рубашку.
– Эх, – с досадой сказал Тед. – Сейчас…
Руку Кира удалось продеть в рукав, но манжет не застёгивался.
– А где ботинки?
– В шкафу, в коробке.
Часы уже показывали без четверти одиннадцать, но надежда ещё оставалась. Пока приятель возился с брюками, Тед и сам стремительно переодевался, но со шнуровкой ботинок и с галстуком снова пришлось помочь. В рукав кителя повреждённая конечность не пролезла, пришлось просто накинуть его на плечи.
– Ну теперь-то пойдём!
Обезболивающее давало странный эффект – голова казалась лёгкой и звенящей, и, несмотря на почти бессонную ночь, а может, наоборот, из-за неё, стоять на месте не получалось.
Двое курсантов быстро прошли по дорожке к учебному корпусу – Кир едва успевал, морщась, но больше не позволяя тянуть себя за локоть, так что Тед то и дело обгонял и приостанавливался, поджидая.
В вестибюле на этот раз было полно народу – и будущий пилот рассекал толпу, преодолевая её сопротивление, как корабль, прошивающий стратосферу, преодолевает силу притяжения планеты. Кир осторожно пробирался следом.
– Спятил?
– Я нечаянно! – Тед придержал за плечи девушку, не давая ей упасть. – О, спасительница! То есть спасательница! Извини, я спешу!
И дёрнулся бежать дальше, но Кира и тут пришлось ждать – несносный навигатор присел на корточки, по одной подбирая разлетевшиеся мелочи, которыми вечно забиты сумки девчонок.
Девчонка тоже торопливо сгребала рассыпанное, явно смущённая тем, что ей помогает парень с рукой на перевязи. Тед, уже понявший, что проще помочь соседу закончить то, что он делает, поднял с паркета плоскую чёрную коробочку безумно элегантного вида и протянул хозяйке.
– Спасибо, – сердито сказала девушка. – Я уж думала, не догадаешься!
– Но я же извинился! – запротестовал Тед.
– Ты извинился, а твой друг помог, – парировала спасательница. – Это что, такой новый шик для будущих пилотов – лететь на первой космической и никого не замечать? Эх ты… орёл Манкс!
– У нас вручение значков сейчас, – Тед чувствовал нетерпение, но одновременно и неловкость: вот Манкс, должно быть, наплевал бы на правила, зато… что «зато»? Проявил бы вежливость? Воспользовался случаем свести знакомство? – А Кир руку сломал, мы только что из больницы. Ну давай забудем, а? Мы и правда опаздываем.
– А что, если опоздаешь – не бывать тебе пилотом?
– Да нет, но…
– И значок тебе вручит не сам великий Нолан, сегодня, а секретарша учебной части, завтра… Но ты не переживай, – безжалостно продолжала девица. – Если доживёшь до выпуска – сможешь пожать ему руку, когда он будет выдавать тебе диплом!
По вестибюлю разнёсся мягкий, протяжный перезвон. На дисплее над входом цифры «10.59» сменились на «11.00».
– Ну вот, там сейчас начнут! Ну как ты не понимаешь… эх! Да я об этом всю жизнь мечтал!
Лицо девушки едва заметно смягчилось.
– Погоди, – твёрдо сказала она. – Сейчас там будут вставать и петь гимн Академии, а потом Нолан будет толкать речь, так что лучше подожди минутку. И наклонись.
И решительно коснулась повреждённой скулы чем-то мягким и чуть влажным.
– Да мне в больнице регенерантом всё обработали! – взвыл Тед.
– Ага, а я запудриваю, – хладнокровно пояснила спасательница. – Раз уж ты вваливаешься на церемонию с опозданием, хоть не будешь выглядеть как новобранец после первой увольнительной.
– У-у! – теперь девушка что-то делала с его волосами. – Осторожней!
– Так? Всё, только галстук… ну вот, теперь гораздо лучше! – она отступила на шаг, оценивая результат своих усилий, затем поправила воротничок Кира. – Нолан – вредный старикан, и может невзлюбить из-за первого впечатления. Так что давай, вперёд. Заходите лучше через боковую дверь, не будет так заметно, что не вовремя.
Прославленный Нолан – вредный старикан? Но девушка явно знала, о чём говорила.
– Спасибо! – с чувством сказал Тед. – Может, всё-таки скажешь, как тебя зовут?
– Виолетта. Можно Ви, – спасательница снова посмотрела с непередаваемым ехидством. – А ты – Тед, я помню. Лети уже, надежда космофлота.
На втором этаже приятели легко разыскали широкие двери с табличкой «Большая Космическая аудитория». Чуть дребезжащий голос, усиленный микрофоном, раздавался из-за двери.
–...Сто двадцать два полных кавалера ордена Славы, тринадцать генералов и тысячи славных воинов, тысячи тысяч пилотов, навигаторов, инженеров мирного, гражданского Космофлота – воспитанников Академии – вот простое, но убедительное доказательство добросовестного и умелого служения Академии делу мира и всему Человечеству. Я поздравляю вас, товарищи курсанты, с началом вашей учёбы, с тем, что вы отныне являетесь частью этого живого, сложного организма, орлятами, поднимающимися на крыло. Пусть наша Академия и впредь будет в первых рядах учебных заведений, готовящих лучшие кадры...
Тед нажал на створку и заглянул внутрь. Виолетта явно имела в виду не этот вход. Прямо перед ними, ряд за рядом, уходили вверх скамьи, заполненные слушателями, а слева в двух шагах стояла узкая кафедра с графином, стаканом и несколькими страницами распечатки. Всё это парень успел заметить за долю секунды. А затем он встретился глазами с резко обернувшимся сухопарым невысоким человечком. У человечка были реденькие седые волосы, брюзгливо поджатые губы и колючий, пронзительный взгляд. Нолан! Тед поспешно захлопнул створку и даже привалился снаружи – для надёжности.
– Где-то должен быть другой вход, – озабоченно сказал он.
– Иди сюда, – Кир уже открывал крохотную дверцу совсем рядом. Тед принял было её за вход в чулан – особенно по контрасту с первой, парадной – но дверь вела на узкую тёмную лестницу с деревянными полированными перилами и скрипучими ступеньками. Поворот, ещё пролёт вверх, и ещё – и новая дверца, полуоткрытая. Теперь они находились в верхней части аудитории, сбоку от длинных узких помесей парт и скамеек, и как раз рядом, на ступеньку ниже, было два свободных места. Ребята быстро и почти бесшумно скользнули туда, но едва заметная пауза в речи сказала им, что они не остались незамеченными.
Тед оглядел пространство перед собой. Большая часть затылков с аккуратными стрижками принадлежала парням, но попадались и девчачьи длинные хвосты, и уложенные вокруг головы косы, и кудряшки. Узкая кафедра и длинный покрытый зелёным сукном стол находились далеко внизу, и отсюда старик казался ещё меньше – хрупкий как птица, неспокойный, с порывистыми движениями – это было заметно даже сейчас, когда он просто стоял и говорил.
– …Желаю Академии – её курсантам, преподавателям и руководителям – новых и еще больших успехов в деле подготовки наших соколов, в деле воспитания честных, дельных, умелых и преданных…
– Надо же, Нолан… – изумлённо пробормотал Тед.
– Ну да, ты же знал, что он тут будет, – не понял Кир.
– Сорок боевых вылетов, орден Славы, два «Багряных сердца»… Ты знаешь, что его чуть не комиссовали по ранению, но он настоял на том, чтобы вернуться в строй? Он – легенда Космофлота, почти как Манкс, только тот помладше лет на двадцать… Ему почти семьдесят, а он всё ещё летает…
– И что?
– Да я просто не ожидал…
– Чего? Того, что в семьдесят человек выглядит не так, как в тридцать?
Тед пожал плечами. Чего именно он «не ожидал», объяснить было трудно.
– Да что там «летает»! – развернулся к ним слегка раскосый черноволосый крепыш. – Вы знаете, что прошлой зимой он ещё выезжал с курсантами на тренировку на выживание? Смеялся, что любому двадцатилетнему даст фору, и так оно и вышло!
– Ну вот видишь! – Тед сказал так, будто Кир возражал.
– Он читает первому курсу историю космонавтики, – подключился паренёк с верхнего ряда. – А на зачёте сущий зверь – ну, мне так говорили.
– А я слышал, что он прилюдно сказал ректору: «Я знаю, что вам не терпится меня похоронить. Не дождётесь! Я вечен, как Дункан МакЛауд!»
– Как кто? – ошарашено переспросил Тед.
– Неважно. Один вечный хмырь.
Теперь в негромком разговоре участвовали человек пять.
– Молодые люди, – старческий фальцет ударил из динамиков так, что Тед ошарашенно выдохнул. – Я попросил бы относиться к старшим с пиететом и слушать внимательно!
По рядам пронёсся шумок, кто-то отчётливо хихикнул. Затем упала тишина.
Нолан закончил речь, и к кафедре стали вызывать каждого из курсантов. Декан факультета, пилот первого класса Алекс Саякин передавал Нолану номерной значок, и тот прикреплял его к лацкану первокурсника. Затем следовало рукопожатие, а с места тем временем вставал следующий вызванный.
– Джон Аддерли… Зоя Александер… Баррингтон… Бейкер…
Каждому получившему значок хлопали, и секретарю приходилось пережидать аплодисменты, чтобы назвать новую фамилию.
– Теодор Лендер!
Тед спустился вниз и подошёл к старцу. Тот улыбался одними губами, но глаза оставались колючими – он явно не забыл ни опоздания, ни неуважительного шушуканья. Нолан уже протянул руку к лацкану слегка наклонившегося рослого курсанта, но тут заметил тщательно припудренный синяк. Пару секунд он вглядывался, слегка щуря блекло-голубые глаза, затем внезапно сказал:
– Вот это по-нашему! «Вчера прибыть в Мадрид – и с места любовь, нежданная невеста и поединок в семь часов!»*
И, пока Тед пытался проморгаться, осмысливая непонятные слова, приколол значок и подтолкнул парня прочь – со стороны это выглядело так, словно великий Нолан похлопывает его по плечу.
***
– Ты говорила, Нолан – вредный старикан, – напомнил Тед. Они сидели в столовой – Кир, Тед, Виолетта и её подруга Лилиан. Кир, который мог действовать только одной рукой, взял тефтели из мяса твилл, а Тед – стейк. Мясо было жёстким, а нож – тупым, но будущего пилота это не смущало.
– Вообще-то сказать так – значит ничего не сказать, – пояснила Ви. – Он несносен. Его ненавидят. Над ним смеются. Его уважают. Им восхищаются.
– И всё это одновременно? – поразился парень.
– Ага. А вот равнодушных нет.
– Я одного не понимаю, – сказал Тед, отодвигая опустошённую тарелку и взявшись за чайную ложечку. – Он же, как и все космолётчики, должен был проходить тренинг на повышение психологической совместимости. Как его допустили до полётов, если он… такой?
Ви нахмурилась.
– Ну, я не знаю, каким он был в молодости, – пояснила она. – Но ведь у него было два тяжёлых ранения, оба – в голову…
– Два «Багряных сердца», – подтвердил Теодор.
– Ну да. А при повреждениях мозга характер может меняться. Так что возможно, он не всегда был таким… эксцентричным.
Тед кивнул, принимая объяснение. В конце концов, человек с заслугами Нолана может себе позволить быть несносным.
– Впрочем, черепномозговые травмы не мешают ему быть известным специалистом в области аэродинамики, – добавила Ви и, видя удивлённое лицо Теда, рассмеялась: – А ты думал, он только практик? Мало же ты знаешь о ходячих легендах…
– Была одна история, – сказала Лилиан, которая до этого не принимала участия в разговоре. – Нолан тогда заведовал лабораторией. У него была лаборантка, фактически – секретарша, сидела на видеофоне, оформляла заявки на оборудование и так далее. Немолодая уже тётка, она там ещё до Нолана работала. Когда начался кризис – это было лет десять назад – за какие-нибудь два-три месяца цены подскочили так, что лаборантской зарплаты хватало ровно на то, чтобы доехать до работы и обратно. А про еду и квартиру можно было забыть. Нолан, как и все, начал искать выход, и ему удалось получить межпланетный грант, позволивший выплачивать прибавку к зарплатам сотрудников. Ну и – многие эту прибавку получили. А эта женщина – нет. Он ей пояснил: «Тебе не нужно. У тебя отец получает достаточно, чтобы тебя содержать».
– Свинство, – с чувством сказал Тед. – При чём тут отец? Он не обязан платить за то, что его дочь работает на Нолана.
– Вот и она так рассудила, – кивнула Лилиан. – Рассказывала всем, что не для того терпит дурной характер завлаба, чтобы с ней вот так обходились, и что отец не обязан давать ей деньги. И что никто не может упрекнуть её в некомпетентности. И что она тут работала до Нолана и ещё поработает после него. И её отец тоже обиделся. Он с Ноланом был до того в неплохих отношениях, а тут – мебель пополам, детей в форточку. Они с тех пор так и не помирились. Но Нолан не стесняется наживать врагов.
– Ты их осуждаешь? Тут любой бы обиделся.
– Ага, – Лилиан опять кивнула. – Я это откуда знаю – моя тётя тогда тут работала, а у неё была подруга в бухгалтерии. Ну и вот…
– Что?
– Ну подумай сам. Грант ведь не резиновый. Этой женщине мог помогать отец. А в лаборатории были такие, кому помощь получить было неоткуда. Нолан дал прибавку не тем, кто больше заслужил, а тем, кому было нужнее.
Тед подумал.
– А почему он не объяснил этого той женщине? – спросил он.
– Нолан вообще редко объясняет, почему поступил так, а не иначе, – девушка пожала плечами. – Ну а тут он, возможно, решил, что и так всё понятно – он же на самом деле всё сказал. Открытым текстом.
– Ну… значит, всё в порядке, – Тед облегчённо улыбнулся и придвинул десерт. Картина мира, которая пять минут назад попробовала было перевернуться с ног на голову, снова стала привычной. Хорошие остались хорошими, плохие – плохими. А о вселенских сложностях пусть размышляет кто-нибудь другой. Ви улыбнулась.
– Простой ты парень, Тед, – сказала она. – Даже не знаю, завидовать или радоваться тому, что ты – не я.
А вот Кир молчал. Только переводил глаза с одного участника разговора на другого.
– А отец той женщины – он кто? – внезапно спросил он.
– Ректор Академии, Росси, – Лилиан поморщилась. – И вот с тех пор они с Ноланом на ножах… ну я же говорю – врагов Нолан наживать не стесняется.
– А кстати, что он тебе сказал? – заинтересованно спросил Кир.
– Я не понял… – Тед задумался, припоминая. – «Любовь, нежданная невеста и поединок в семь часов». Ерунда какая-то.
Молодые люди переглянулись.
– Не знаю, что это значит, – сказала Ви. – Надо будет в сети порыться.
– Ну, это же Нолан, – добавила Лилиан, как будто это всё объясняло.
___________________
*Хуан Руис де Аларкон. Сомнительная правда.
Беты (редакторы): Elviel, Кэцхен, Tarrin
Фэндом: Громыко Ольга «Космобиолухи»
Основные персонажи: Теодор (Тед) Лендер
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Фантастика, Детектив, Экшн (action), Повседневность, Учебные заведения
Описание:
О королях и капусте... тьфу, о пилотах и... ну, в общем, вы поняли.
Посвящение:
Неравнодушным.
Примечания автора:
Этот фик входит в тот же цикл, что и "Открытка" (ficbook.net/readfic/1820052), "Один день школьной жизни" (ficbook.net/readfic/1775071), "Острота зрения" (ficbook.net/readfic/1885174), "Серые глаза - рассвет" (ficbook.net/readfic/1928866) и "Встреча" (ficbook.net/readfic/1859001).
ПрологГолубоватое солнце стояло совсем невысоко, но тем не менее пригревало. Над белым учебным корпусом возвышался купол обсерватории, а стену украшала цветная мозаика, изображавшая Первого космонавта в стилизованном скафандре. Вряд ли брезгливо поджатые губы Первого были результатом гениального творческого замысла, но получилось удачно.
Рослый темноволосый парень, видимо, впервые столкнулся с подобной интерпретацией образа Первого, потому что остановился, присвистнул и пару секунд разглядывал изображение, но потом всё-таки двинулся дальше.
Дорожка, выложенная сероватой плиткой, привела его к широким массивным дверям с традиционными ступенями и колоннами. Напротив них парень обнаружил то, что вызвало столь явное неодобрение Первого. Выполненный в духе лаконичного монументализма юноша из серебристого металла сжимал в объятиях такую же девушку, символизируя то ли расставание, то ли встречу, то ли – учитывая обступивший парочку кустарник – бурную курсантскую жизнь. Парень хмыкнул, растянул рот до ушей, ехидно сощурился и поднялся по ступеням.
Здесь он посерьёзнел, остановился ещё на секунду, словно бы собираясь с мыслями, наконец дёрнул дверь на себя, и она распахнулась на удивление легко.
Парень вернул ухмылку обратно на физиономию – он надеялся, что выглядит теперь достаточно спокойно и уверенно – и сунул в прорезь турникета совсем новенькую паспортную карточку. Турникет погудел, мигнул зелёным и выплюнул листочек пластика. «Уважаемый Теодор Лендер! Мы рады приветствовать Вас в стенах нашего учебного заведения. Абитуриенты, зачисленные в Академию…» Далее сообщался список кабинетов, которые надлежало посетить по прибытии. Начинать рекомендовалось с кабинета 205, который, видимо, находился на втором этаже.
Ниже жирным шрифтом было набрано вежливое предложение оставить крупногабаритные вещи в гардеробе.
Гардероб оказался рядами металлических шкафов, разбитых на ячейки, наподобие тех, что бывают в автоматических камерах хранения, только узкие и высокие.
Теодор с видимым облегчением спустил на пол глухо брякнувший рюкзак, однако попытка втиснуть его в узкую ячейку провалилась. Нимало не смущённый этим обстоятельством, парень распустил завязки рюкзака и начал выкладывать содержимое прямо на пол, выстраивая из него стены и башни, как из детских кубиков.
– О-о! Да тут на всё время обучения хватит!
Теодор выпрямился и уставился на миловидную девушку в синей форме с курсантскими нашивками, затем с жизнерадостной ухмылкой оглядел припасы.
– Думаешь, дольше пары недель не продержусь?
– Ну-у… вообще-то на первом курсе многие на математике сыплются. Ты на какое отделение?
– Пилотирования и навигации. А ты с какого?
– Обеспечение безопасности полётов, а что?
– А, диспетчер, значит.
– Нет, инженер аварийно-спасательных работ.
– Круто! А форма – это обязательно?
– На военке обязательно, ну и на экзаменах, – девушка улыбнулась. – Но она удобная.
Парень оглядел девушку с явным одобрением.
– Да, тебе идёт, – признал он. – Кстати, меня зовут Тед. А тебя? Должен же я знать, кто меня будет спасать?
Девушка явно хотела сказать что-то на редкость ехидное, у неё даже губы дрогнули. Но в последнюю секунду сдержалась.
– Передавай Мэйдэй на общей частоте, – посоветовала она и развернулась, чтобы уйти.
– Погоди! Комната 205 – это где?
– На втором этаже слева, до конца по коридору, – бросила девушка. – Это учебная часть.
– Спасибо, – но это Тед сказал уже вдогонку.
Повторная загрузка рюкзака удалась как нельзя лучше, и Тед, сунув ключ от ячейки в задний карман джинсов, взбежал по лестнице.
В комнате 205 пожилая альфианка приняла у него паспорт и на этот раз не ограничилась засовыванием в считыватель, а внимательно изучила, сверив изображенное на карточке лицо с оригиналом. Оригинал был должным образом лохмат и смугл, и альфианка, успокоенно всколыхнув роскошным двойным бюстом, вернула карточку.
– Пожалуйстаа, присаживайтесь, – гортанно пропела она. – Даваайте документы, и заполнитее вот эту форму.
Теодор сел, расстегнул сумку и, покопавшись, достал пластиковую папку. «Форма» оказалась стандартным заявлением о зачислении и перечнем принятых документов. Тед заполнил на планшете нужные графы, поставил подписи везде, где стояли галочки, и принялся ждать.
– Всёо в порядкее, – объявила наконец альфианка. – Располагайтесь в общежитии. Торжественная церемония вручения курсаантских значков завтра в девять. Настоятельноо рекомендую привести свой… – она критически осмотрела парня – внешний виид в соответствие с требованиями Академии.
Она пошуршала биоклавиатурой, погремела чем-то в ящике стола, повернулась и, открыв сейф, достала жестяную коробку. Теперь она бренчала чем-то в коробке. Через минуту поисков она нашла нужное – это оказалась пластина электронного ключа с нанесённым на её поверхность номером.
Теодор принял ключ, опять расписался – на этот раз в его получении – затем, как ему и было предписано в листе, выданном на входе автоматом, посетил комнату 517, комнату 108 и комнату 406 – именно в такой последовательности. В результате он стал обладателем свёртка с формой, направления в медсанчасть, листа талончиков в столовую и пухленькой книжечки, озаглавленной «Устав Лётной Академии». На первой страничке Устава было оставлено место для имени и фамилии, а на последней значилось: «С Уставом ознакомлен», и было оставлено место. Парень пролистнул странички, перегнув брошюру и прижав её край большим пальцем, затем с чувством выполненного долга поставил подпись. Теперь он каждой клеточкой кожи ощущал себя полноправным курсантом.
1. Начало.Корпус общежития находился неподалёку, но был скрыт высокой растительностью. Первое впечатление оказалось обманчивым – и кроны деревьев, и трава подстриженного газона, и кустарник вдоль дорожек наводили на мысли о ранней осени, но желтовато-бурый лист, который Тед мимоходом сорвал, оказался сочным и мягким. Видимо, спектр местного светила лучше всего подходил именно для такой окраски.
Общежитие тоже было белого цвета, но гораздо более скромное – просто куб с широкими окнами, а наверху – стеклянная пирамида кровли. Должно быть, на верхнем этаже находился зимний сад или зона отдыха. Здание было расчерчено по вертикали блестящими линиями водосточных труб, а вдоль каждого этажа шёл узкий карниз.
Теодор глянул на пластину электронного ключа и толкнул створку.
К удивлению парня, при входе обнаружился не только турникет, но и живой вахтёр. И не какой-нибудь там старичок-пенсионер, а крепкий накачанный мужик лет пятидесяти.
Теодор протянул ему ключ – как он понял, тот служил и пропуском – и мужчина кивнул. Ключ пришлось приложить к пластине устройства – вахтёр скосил глаза на вирт-окно, ещё раз кивнул, и створки турникета щёлкнули, распахиваясь.
«Ну ничего ж себе!» На родной планете Теодора пропускной режим был почти фикцией.
Тед почти миновал устройство, когда оно издало предупреждающий писк.
– Оружие? – спросил вахтёр, снова бросив взгляд на вирт-окно и указывая на сумку. Неизвестно, что такого особенного было в его голосе – на первый взгляд ничего, кроме добродушной усмешки – но парень остановился.
– Да так, – с небрежной уверенностью завзятого уличного драчуна ответил он. – Память о доме.
– Ну-ка? – и опять вроде бы ничего, кроме доброжелательного любопытства. Но тон такой, что не откажешь.
Теодор расстегнул сумку и вытащил короткий ломик, завёрнутый в мятую клетчатую рубашку. Вахтёр кивнул, протягивая руку, взвесил ломик на ладони – и внезапно крутанул его с неуловимой быстротой.
– Ну, раз память о доме, повесь на стенку и не выноси, – и вернул ценный предмет владельцу. – А в рюкзаке?
Рюкзак на вирт-окне высвечивался сплошной тёмной массой, и вахтёр чувствовал некоторую оторопь – на обычные джинсы-майки-полотенца это явно не тянуло.
Пришлось снова распаковать поклажу и, ко всё большему удовольствию тихо веселящегося мужика, явить свету тридцать две банки тушёнки говяжьей, паштета куриного, перцев фаршированных, кукурузы сладкой, фасоли белой, красной и зелёной стручковой.
– Небось матушка в дорогу собрала?
Тед слегка помрачнел.
– Нет, сам взял, – нехотя бросил он.
– Вот как, – с пониманием отозвался вахтёр. – Зайцем решил ехать? И что, получилось?
– На второй день поймали, – Теодор принялся складывать банки обратно.
– А воду на корабле оставил?
– А про воду-то я и не подумал, – при виде ехидно сощурившихся глаз собеседника парень и сам фыркнул, посмеиваясь над собой.
– Ну ладно, проходи давай. Твоя комната на четвёртом этаже. Столовая на первом, и медпункт там же, если понадобится.
«Серьзный мужик», – Теодор так и не понял до конца, откуда у него возникло это ощущение. Но вот – да, серьёзный.
На нужном этаже парень быстро нашёл свою комнату. Из-за двери слышались звуки – какая-то классика, точнее определить Тед затруднился. Дверь была заблокирована, и он, вместо того, чтобы вложить в паз ключ, постучался.
За дверью завозились, и ломающийся голос отозвался: «Войдите!» Сенсор вспыхнул зелёным.
Тед вошёл. На полуразобранной койке валялся светло-русый хлюпик. В руках у него была головоломка из цветного пластика, но сейчас он отвлёкся, разглядывая будущего соседа с живым любопытством.
– Привет, – Тед прошёл в комнату и сбросил рюкзак на свободную койку. – Я – Тед. А ты?
– Кирилл. Можно – Кир. С Новой Аквитании-2.
– А Старая Аквитания где? – озадачился Тед.
– Где-то на Земле.
– Ага, очень информативно, – добрая половина планет, население которых составляли земляне, называлась по имени никому не ведомых земных городков или областей. – А ты давно прилетел?
– Уже неделю назад.
Тед отстегнул клапан рюкзака и в третий раз за день принялся вытаскивать консервы.
– Ого! – глаза Кира расширились. – Консервы из натуральных продуктов! Твои родители – миллионеры?
– Нет, фермеры. А что – это так удивительно? Тут ничего особенного…
– У нас на планете кремнийорганическая жизнь и добыча сверхчистого кварца, – пояснил Кир. – А терраформирование оказалось нерентабельным. Так что почти всё привозное – лекарства, одежда… На месте производят брикеты органики для синтезатора, и кое-что выращивают на гидропонике. А вот о таком, как у тебя, я вообще только читал…
– Правда? Тогда давай завтракать. Тебе какую?
– Всё равно, – Кир деликатно отвёл глаза.
– Ну, постепенно всё перепробуешь, – Тед наугад выбрал банку. Это оказалась стручковая фасоль. – Лови! А чем тут кормят?
– Есть местные продукты, натуральные. Вкус непривычный, и я ещё не всё знаю, есть белковая пища – твилл, кажется, они живут в море… – Кир повертел банку, обнаружил кольцо, за которое надо было потянуть, и вскрыл. – Пахнет вкусно!
– И на вкус ничего, увидишь! – Тед порылся в рюкзаке и протянул пластиковую ложку. Себе он выбрал банку сладкой кукурузы.
– А зачем тебе столько… о-о-у! Вот это да!
– А что тут вообще интересного? – парень явно не горел желанием обсуждать причину своей запасливости.
– Если хочешь, сейчас прогуляемся, – предложил Кир. – Сам всё увидишь.
Он тщательно облизал ложку, попытался вытрясти на неё ещё хоть капельку жидкости и с сожалением отставил банку. Тед поднялся, взлохматил волосы и приготовился следовать за соседом.
Территория Академии была гораздо больше, чем показалось при первом знакомстве. За учебным корпусом с колоннами начинался парк, и над коричневато-жёлтыми высокими деревьями виднелись крыши каких-то строений. Двое парней шли по изогнутой дорожке, обсаженной кустами – в ветвях одного из них Тед заметил крупное неряшливое птичье гнездо.
– Это старая обсерватория, а за ней – один из первых корпусов. Сейчас туда переведены кафедры математики и физики, – пояснил Кир. – А дальше – спорткомплекс. Спортивная подготовка тут серьёзная, меня с первого семестра записали в бассейн – он в цокольном этаже вон того здания. Там, где я рос, сплошная пустыня, я плавать не умею… А вот зачем космолётчикам плавание?
– Я думаю, тебе понравится, – откликнулся Теодор. – А тем, которые умеют, бассейн посещать можно?
– Да, но в качестве дополнительного курса.
Очередной изгиб тропинки привёл к спортивным площадкам – беговые дорожки, теннисные корты и футбольное поле.
– А вот там, дальше – факультет ракетостроения, – Кир указал на высокое здание из стекла и бетонопласта. – Теория двигателей, и так далее… Там же – отделение механиков… то есть технической эксплуатации космических аппаратов… у них набор четыреста человек в год. А вон тот отдельный корпус – экологии…
Через полчаса молодые люди достигли территории, обнесённой высоким сплошным забором.
– Там – два лётных поля, большое и малое, ангары и ремонтные мастерские, – пояснил Кир. – Пока нам туда не войти, вот получим курсантские значки – тогда… Сорок пять малых орбитальных катеров, сто тридцать тяжёлых и лёгких флайеров и четырнадцать учебных космических кораблей…
Тед несколько ошарашенно посмотрел на забор – будто пытался что-то разглядеть сквозь ребристую серую стену со стойками силового поля по верхнему краю.
– Да-а…
– Ага, – в тон ему откликнулся Кир. – Давай вернёмся вот по той дорожке.
Дорожка проходила мимо стоящего отдельно здания госпиталя и затем вывела вновь к главному корпусу.
– Столовые есть в каждом корпусе, и ещё – отдельным строением, – Кир указал куда-то за кусты. – Талоны на питание принимают в любой из них.
– Ты мне ещё не сказал, сам-то на кого учиться будешь?
– На навигатора, – Кир улыбнулся. – При расселении учитывают будущие профессии и психологический профиль, так что я догадался, что ты хочешь быть пилотом…
– Ага… – Тед проводил взглядом идущую навстречу девушку. – А девчонок много набирают?
– Смотря на какое отделение, на нашем – примерно треть, но в основном навигаторы, среди пилотов девушки – редкость…
– Ну что поделаешь, – будущий пилот пожал плечами. – В конце концов, главное – выучиться, а уж там…
«Все девушки будут наши», – явственно читалось на его физиономии.
Кир хмыкнул.
– Постричься тебе надо, – добродушно сказал он. – Прицепятся…
– Что, курсантский значок не дадут? – ехидно и независимо отозвался Теодор.
– А зачем начинать обучение с невыполнения правил? – удивился Кир. – Ну… на занятия по военной подготовке не допустят, как минимум. И – а что, тебе это так важно… отличаться от всех? Или… – он подумал, и добавил самым нейтральным тоном, – нет другого способа отличаться?
– Ну, знаешь! – Тед вспыхнул, но спустя секунду заржал. – А ты ничего… тихий такой, а ехидный!
Кир хмыкнул, тоже пожимая плечами.
– Парикмахерская в том же здании, что и столовая, – сказал он. – И там же прачечная, если надо. Зайдём?
– Ну, раз так надо… – Тед подумал, – то сделаю это попозже! Последние часы свободы надо ценить! Айда в город! Разведаем местность.
Кир улыбнулся.
– Давай. Всё равно до вечера делать нечего.
Дома, примыкавшие к академическому комплексу, были старыми, нарядными, добротными. Тротуары пестрели цветной плиткой, а в полуподвальчиках размещались бары, кафе, магазинчики. Разведка показала, что во втором баре пиво мягче, а в третьем, отделанном внутри «под дикий камень» и подсвеченном цветными фонариками, кроме спиртного подают настоящий кофе – Кир во все глаза наблюдал за тем, как коренастый терранец, узкоглазый и черноволосый, ворочает турку в противне, заполненном раскалённым сиреневатым песком.
– Аметистовый песок с Шоарры, – спохватившись, пояснил он. – Примеси железа. Шоарра – основной экспортёр железа и его руд, а ещё – разных поделок из полированного кварца разных оттенков, от розового и серого до тёмно-лилового. Но сверхчистого кварца там нет.
– Тьфу ты. А я уж решил, что тебе кофе хочется.
– Хочется, – признал Кир. – Давай возьмём по чашечке.
После кофе решили было вернуться, но по дороге Тед застрял у витрины крохотного магазинчика и затащил Кира внутрь.
– О! Давно хотел такую штуку, – заявил он.
– У нас такое девчонки носят, – удивился Кир.
– Девчонки, скажешь! У девчонок – с цветочками. Ну или там с сердечками, – Тед вытянул из вороха пёстрых квадратиков ткани один и придирчиво осмотрел. – Вот, то, что надо!
Кир ошарашенно смотрел на нового знакомца, а тот буквально светился энтузиазмом.
– Теперь и постричься не страшно! Ну ладно-ладно, не смотри так! На военную подготовку я в этом не приду, обещаю!
И повязал на голову ярко-красный квадрат ткани с изображением чёрно-жёлтого черепа в обрамлении оранжевых языков пламени.
Кир фыркнул, потом рассмеялся.
– Ну и видок у тебя! Как на картинке. Не хватает серьги в ухе и повязки через глаз.
– Ну при чём тут это! – слегка обиделся Тед. – Мне нравится, и точка.
– Ладно-ладно. Пошли уже… гроза космических просторов.
– Там посмотрим, кто чего стоит, – Теодор пожал плечами с самым независимым видом. – Вот увидишь...
Парни вышли из магазинчика и свернули налево, надеясь выйти на проспект Космонавтики – до ворот Академии можно было добраться за полчаса неспешной прогулки – но узкий переулок вывел на незнакомую улицу, та изогнулась вбок и закончилась тупиком, и пришлось поворачивать обратно.
И тут из-за поворота вышли двое подростков.
– Мужики, закурить не найдётся?
– Нет, не курим, – Тед испытал острое чувство опасности. Каждый из двоих – и даже оба вместе – на серьёзных противников не тянули, но глаза у них были мёртвые, волчьи. Повернув голову и инстинктивно уклонившись, он то ли увидел, то ли почувствовал, как что-то пронеслось мимо уха, сзади оказались ещё четверо, и всё смешалось.. Затылок прошила боль, в глазах потемнело, а потом оказалось, что он сидит, привалившись спиной к стене, Кир рядом вжимается в оконную нишу и дышит часто, приоткрыв рот, но сжав зубы, а за углом удаляется топот нескольких пар кроссовок.
– Чёрт! Ты как?
– Нормально, – Кир побледнел и сполз вниз.
– Надо же, вот и я тоже, – пробормотал Тед, лихорадочно прикидывая, что же теперь делать.
2. "Старик Державин нас заметил..."Комма на запястье больше не было. Тут будущий пилот сообразил, что всё равно не знает номера местной «скорой». Переулок был пуст, ждать, когда кто-то пройдёт? Может, это было бы умней, но Тед, опираясь спиной о стену, поднялся и наклонился к Киру – в глазах снова стало темно, и он протянул ладонь, касаясь шершавой поверхности и пережидая. Ощущение схлынуло, и тут Кир открыл глаза.
– Встать можешь?
– Конечно, – Кир поднялся, кривясь и выдыхая сквозь зубы, потом распрямился. Его левая рука быстро отекала, и он придерживал её правой.
– Тогда пошли, – Тед поддержал однокурсника под локоть здоровой руки.
Они выбрались из переулка. Проходящая мимо пара с испугом покосилась и ускорила шаги.
– Эй, погодите!
Но те не оглянулись.
– Вам помочь? – рядом остановился плотный мужчина в хорошем костюме.
– Да, нам бы «скорую» вызвать…
Через пять минут жёлто-белый флайер «скорой» опустился прямо на тротуар, и врач, худощавая женщина с невыразительным лицом, спрыгнула на коричневую плитку, окинула взглядом обоих парней и, безошибочно определив, с чего следует начать, раскрыла чемоданчик. Блестящий инъектор, неуловимо напоминающий стилос для школьной доски, прижался к коже, на руку Кира в мгновение ока была наложена пневматическая шина, и после непродолжительного осмотра тот был наконец передан на попечение медбрата, загрузившего пациента в машину. Докторша повернулась к Теду, и тот обнаружил, что ресницы у неё почти бесцветные, а в уголках голубых глаз – мелкие возрастные морщинки.
– Со мной всё в порядке, – поспешно заявил он, уклоняясь от прохладных, затянутых в тонкую резину пальцев, но те уже пробежали по затылку, снимая бандану и неприятно цепляя волосы. Тед принял из рук женщины цветной лоскут, влажный и липкий, докторша коротко бросила: «Потерпите», и он сел на подставленную медбратом раскладную табуретку, поворачиваясь так, как требовали пальцы.
– Ну вот и всё, – докторша собрала в пластиковый пакет несколько слипшихся тёмных прядей, закрыла флакон с жидким медицинским пластырем и стянула перчатки. – Голова не кружится? Тошноты нет?
И опять заставила повернуться, светя в глаза тоненьким фонариком.
– Да в порядке я, – Тед снова попытался уклониться.
– Вам всё равно следует поговорить с полицией, – женщина улыбнулась, и вдруг стало понятно, что до этого она была не равнодушная, а просто усталая. – Лучше сделать это в больнице, чем в участке, там будет удобнее. Если с вами и правда всё в порядке, утром пойдёте домой. У вас есть при себе документы?
– Да, паспортная карточка, – Тед сунул руку в карман рубашки. – Сейчас…
Он проверил карманы джинсов, потом – ещё раз – карман рубашки. Карточки не было.
– Тем более надо поговорить с полицейским, – женщина выпрямилась. – Может, есть банковская карта или студенческий ID? Вы учитесь?
– Да, но… – Тед вспомнил про завтрашнюю церемонию. – Нам курсантские значки только завтра выдадут.
Банковская карта нашлась в заднем кармане.
– Для оформления истории болезни этого достаточно. Вам помочь?
И протянула руку.
***
Тед проснулся в шесть утра, потому что услышал шаги и шелест одежды. Пахло больницей, и он приоткрыл слипающиеся глаза – над ним склонилась молоденькая девчонка в голубоватом коротком халатике и такой же шапочке, из-под которой выбивалась каштановая прядка. На бейдже было имя – Эржена – а чуть пониже, мелкими буквами – «практикант». Спать хотелось невыносимо – вчерашний вечер затянулся: ожидание в приёмном покое, осмотр врача, беседа с полицейским, потом Кира отвели в палату, но через час полицейский вернулся – на этот раз с подборкой фотографий и просьбой посмотреть, не опознает ли Тед кого-то из нападавших. Даже если бы они тут были, вспомнить их лица Тед был бы не в состоянии, о чём и сказал, но фотографии добросовестно просмотрел. Потом он пытался узнать, что с Киром – того увели куда-то ещё из приёмного покоя – но не преуспел и тут: неразговорчивый хирург, на ходу вглядывающийся в распечатку рентгеновского снимка, только пожал плечами и посоветовал не беспокоиться и отдыхать.
И вот теперь девушка сказала ту же фразу – «не беспокойтесь» – но не дежурно, тепло, а затем провела вдоль головы портативным меддиагностом, вгляделась в показания и прикоснулась датчиком к запястью, предплечью и где-то за ухом.
– Голова не болит?
– Нет, – соврал Тед. Потом, сообразив, что день впереди непростой и хорошо бы разжиться обезболивающим, неохотно признал: – Ну, так, слегка.
– Вот как, – Эржена удивлённо вгляделась в показания приборчика. – Отдыхайте, врач будет через два часа.
– Э! – Тед забеспокоился. – У нас в девять… мне надо… о, а где Кир? Ну, мой друг?
Девушка оглянулась, и Тед тоже повернул голову. Палата была на троих, на койке напротив лежал седой мужчина – сейчас он смотрел на парня с живым любопытством – а у окна виднелась русоволосая голова и белела повязкой рука, уложенная поверх одеяла.
– У вашего друга перелом локтевой и лучевой костей, – пояснила практикантка. – Но сейчас всё в порядке, концы костей зафиксированы, дальнейшее лечение он сможет получать в медчасти Академии. Врач будет в восемь, потом обход. Потом вам подготовят выписку.
– У-у… не успеваем! А нельзя раньше?
– Не успеваем на общее построение, – пробормотал со своего места Кир. – Но само вручение значков начнётся не раньше одиннадцати – у нашего факультета в главном корпусе, в Большой аудитории.
Тед нетерпеливо отбросил одеяло и вскочил, не обращая внимания на головокружение.
– А без выписки никак нельзя?
– Ну… – девушка посмотрела неуверенно. – Пожалуй, если вы напишете заявление о выписке под свою ответственность, вы можете идти. Но вашему другу лучше будет задержаться – необходимо проверить, как протекает срастание, и получить инъекцию регенеранта.
– А нельзя проверить и получить прямо сейчас? – с энтузиазмом откликнулся будущий пилот, беря практикантку за руку и глядя на неё с самым убедительным и проникновенным видом. Бросать приятеля казалось неправильным.
Эржена строго нахмурилась – отчего её лицо стало не более солидным, а, наоборот, очень юным – и отняла руку.
– Регенеранты получают строго по часам, – пояснила она.
Следующие два часа Тед то и дело нетерпеливо выглядывал в коридор, и в конце концов проходящий мимо медбрат сжалился и принёс одноразовый станок для бритья в упаковке и гель для душа.
– Не переживай, успеешь, – хлопнул парня по плечу и отправился дальше по своим делам.
***
Флайероавтобус высадил молодых людей на посадочную площадку у ворот Академии и взлетел. Кир, миновав ворота, свернул на дорожку, ведущую к общежитию.
– Ки-ир! Опаздываем же!
– Ты что, хочешь явиться на церемонию в таком виде?
– Вид как вид, – проворчал Тед. Лохмы благополучно прикрывали выстриженную проплешину, обезболивающее работало на совесть, и только дёргающее ощущение в затылке напоминало о том, что ссадину стягивает застывший на воздухе пластырь.
– Ну, кому как, – согласился Кир, с ног до головы оглядывая приятеля. На скуле того багровел синяк, костяшки пальцев были ободраны, а джинсы явно нуждались в стирке. – Я должен переодеться. А ты как хочешь.
– И в кого ты такой!
Тед, больше не споря, вцепился в локоть здоровой руки соседа, стремительно протащил того, как на буксире, к зданию общежития, кивнул охраннику – это был другой, не вчерашний – приложил ключ к турникету и начал подниматься по лестнице через две ступеньки, чертыхаясь из-за задержки.
Они ввалились в комнату, Тед разорвал упаковку со своей формой и оглянулся – Кир неловко, одной рукой сдёргивал с плечиков в шкафу новенькую рубашку.
– Эх, – с досадой сказал Тед. – Сейчас…
Руку Кира удалось продеть в рукав, но манжет не застёгивался.
– А где ботинки?
– В шкафу, в коробке.
Часы уже показывали без четверти одиннадцать, но надежда ещё оставалась. Пока приятель возился с брюками, Тед и сам стремительно переодевался, но со шнуровкой ботинок и с галстуком снова пришлось помочь. В рукав кителя повреждённая конечность не пролезла, пришлось просто накинуть его на плечи.
– Ну теперь-то пойдём!
Обезболивающее давало странный эффект – голова казалась лёгкой и звенящей, и, несмотря на почти бессонную ночь, а может, наоборот, из-за неё, стоять на месте не получалось.
Двое курсантов быстро прошли по дорожке к учебному корпусу – Кир едва успевал, морщась, но больше не позволяя тянуть себя за локоть, так что Тед то и дело обгонял и приостанавливался, поджидая.
В вестибюле на этот раз было полно народу – и будущий пилот рассекал толпу, преодолевая её сопротивление, как корабль, прошивающий стратосферу, преодолевает силу притяжения планеты. Кир осторожно пробирался следом.
– Спятил?
– Я нечаянно! – Тед придержал за плечи девушку, не давая ей упасть. – О, спасительница! То есть спасательница! Извини, я спешу!
И дёрнулся бежать дальше, но Кира и тут пришлось ждать – несносный навигатор присел на корточки, по одной подбирая разлетевшиеся мелочи, которыми вечно забиты сумки девчонок.
Девчонка тоже торопливо сгребала рассыпанное, явно смущённая тем, что ей помогает парень с рукой на перевязи. Тед, уже понявший, что проще помочь соседу закончить то, что он делает, поднял с паркета плоскую чёрную коробочку безумно элегантного вида и протянул хозяйке.
– Спасибо, – сердито сказала девушка. – Я уж думала, не догадаешься!
– Но я же извинился! – запротестовал Тед.
– Ты извинился, а твой друг помог, – парировала спасательница. – Это что, такой новый шик для будущих пилотов – лететь на первой космической и никого не замечать? Эх ты… орёл Манкс!
– У нас вручение значков сейчас, – Тед чувствовал нетерпение, но одновременно и неловкость: вот Манкс, должно быть, наплевал бы на правила, зато… что «зато»? Проявил бы вежливость? Воспользовался случаем свести знакомство? – А Кир руку сломал, мы только что из больницы. Ну давай забудем, а? Мы и правда опаздываем.
– А что, если опоздаешь – не бывать тебе пилотом?
– Да нет, но…
– И значок тебе вручит не сам великий Нолан, сегодня, а секретарша учебной части, завтра… Но ты не переживай, – безжалостно продолжала девица. – Если доживёшь до выпуска – сможешь пожать ему руку, когда он будет выдавать тебе диплом!
По вестибюлю разнёсся мягкий, протяжный перезвон. На дисплее над входом цифры «10.59» сменились на «11.00».
– Ну вот, там сейчас начнут! Ну как ты не понимаешь… эх! Да я об этом всю жизнь мечтал!
Лицо девушки едва заметно смягчилось.
– Погоди, – твёрдо сказала она. – Сейчас там будут вставать и петь гимн Академии, а потом Нолан будет толкать речь, так что лучше подожди минутку. И наклонись.
И решительно коснулась повреждённой скулы чем-то мягким и чуть влажным.
– Да мне в больнице регенерантом всё обработали! – взвыл Тед.
– Ага, а я запудриваю, – хладнокровно пояснила спасательница. – Раз уж ты вваливаешься на церемонию с опозданием, хоть не будешь выглядеть как новобранец после первой увольнительной.
– У-у! – теперь девушка что-то делала с его волосами. – Осторожней!
– Так? Всё, только галстук… ну вот, теперь гораздо лучше! – она отступила на шаг, оценивая результат своих усилий, затем поправила воротничок Кира. – Нолан – вредный старикан, и может невзлюбить из-за первого впечатления. Так что давай, вперёд. Заходите лучше через боковую дверь, не будет так заметно, что не вовремя.
Прославленный Нолан – вредный старикан? Но девушка явно знала, о чём говорила.
– Спасибо! – с чувством сказал Тед. – Может, всё-таки скажешь, как тебя зовут?
– Виолетта. Можно Ви, – спасательница снова посмотрела с непередаваемым ехидством. – А ты – Тед, я помню. Лети уже, надежда космофлота.
На втором этаже приятели легко разыскали широкие двери с табличкой «Большая Космическая аудитория». Чуть дребезжащий голос, усиленный микрофоном, раздавался из-за двери.
–...Сто двадцать два полных кавалера ордена Славы, тринадцать генералов и тысячи славных воинов, тысячи тысяч пилотов, навигаторов, инженеров мирного, гражданского Космофлота – воспитанников Академии – вот простое, но убедительное доказательство добросовестного и умелого служения Академии делу мира и всему Человечеству. Я поздравляю вас, товарищи курсанты, с началом вашей учёбы, с тем, что вы отныне являетесь частью этого живого, сложного организма, орлятами, поднимающимися на крыло. Пусть наша Академия и впредь будет в первых рядах учебных заведений, готовящих лучшие кадры...
Тед нажал на створку и заглянул внутрь. Виолетта явно имела в виду не этот вход. Прямо перед ними, ряд за рядом, уходили вверх скамьи, заполненные слушателями, а слева в двух шагах стояла узкая кафедра с графином, стаканом и несколькими страницами распечатки. Всё это парень успел заметить за долю секунды. А затем он встретился глазами с резко обернувшимся сухопарым невысоким человечком. У человечка были реденькие седые волосы, брюзгливо поджатые губы и колючий, пронзительный взгляд. Нолан! Тед поспешно захлопнул створку и даже привалился снаружи – для надёжности.
– Где-то должен быть другой вход, – озабоченно сказал он.
– Иди сюда, – Кир уже открывал крохотную дверцу совсем рядом. Тед принял было её за вход в чулан – особенно по контрасту с первой, парадной – но дверь вела на узкую тёмную лестницу с деревянными полированными перилами и скрипучими ступеньками. Поворот, ещё пролёт вверх, и ещё – и новая дверца, полуоткрытая. Теперь они находились в верхней части аудитории, сбоку от длинных узких помесей парт и скамеек, и как раз рядом, на ступеньку ниже, было два свободных места. Ребята быстро и почти бесшумно скользнули туда, но едва заметная пауза в речи сказала им, что они не остались незамеченными.
Тед оглядел пространство перед собой. Большая часть затылков с аккуратными стрижками принадлежала парням, но попадались и девчачьи длинные хвосты, и уложенные вокруг головы косы, и кудряшки. Узкая кафедра и длинный покрытый зелёным сукном стол находились далеко внизу, и отсюда старик казался ещё меньше – хрупкий как птица, неспокойный, с порывистыми движениями – это было заметно даже сейчас, когда он просто стоял и говорил.
– …Желаю Академии – её курсантам, преподавателям и руководителям – новых и еще больших успехов в деле подготовки наших соколов, в деле воспитания честных, дельных, умелых и преданных…
– Надо же, Нолан… – изумлённо пробормотал Тед.
– Ну да, ты же знал, что он тут будет, – не понял Кир.
– Сорок боевых вылетов, орден Славы, два «Багряных сердца»… Ты знаешь, что его чуть не комиссовали по ранению, но он настоял на том, чтобы вернуться в строй? Он – легенда Космофлота, почти как Манкс, только тот помладше лет на двадцать… Ему почти семьдесят, а он всё ещё летает…
– И что?
– Да я просто не ожидал…
– Чего? Того, что в семьдесят человек выглядит не так, как в тридцать?
Тед пожал плечами. Чего именно он «не ожидал», объяснить было трудно.
– Да что там «летает»! – развернулся к ним слегка раскосый черноволосый крепыш. – Вы знаете, что прошлой зимой он ещё выезжал с курсантами на тренировку на выживание? Смеялся, что любому двадцатилетнему даст фору, и так оно и вышло!
– Ну вот видишь! – Тед сказал так, будто Кир возражал.
– Он читает первому курсу историю космонавтики, – подключился паренёк с верхнего ряда. – А на зачёте сущий зверь – ну, мне так говорили.
– А я слышал, что он прилюдно сказал ректору: «Я знаю, что вам не терпится меня похоронить. Не дождётесь! Я вечен, как Дункан МакЛауд!»
– Как кто? – ошарашено переспросил Тед.
– Неважно. Один вечный хмырь.
Теперь в негромком разговоре участвовали человек пять.
– Молодые люди, – старческий фальцет ударил из динамиков так, что Тед ошарашенно выдохнул. – Я попросил бы относиться к старшим с пиететом и слушать внимательно!
По рядам пронёсся шумок, кто-то отчётливо хихикнул. Затем упала тишина.
Нолан закончил речь, и к кафедре стали вызывать каждого из курсантов. Декан факультета, пилот первого класса Алекс Саякин передавал Нолану номерной значок, и тот прикреплял его к лацкану первокурсника. Затем следовало рукопожатие, а с места тем временем вставал следующий вызванный.
– Джон Аддерли… Зоя Александер… Баррингтон… Бейкер…
Каждому получившему значок хлопали, и секретарю приходилось пережидать аплодисменты, чтобы назвать новую фамилию.
– Теодор Лендер!
Тед спустился вниз и подошёл к старцу. Тот улыбался одними губами, но глаза оставались колючими – он явно не забыл ни опоздания, ни неуважительного шушуканья. Нолан уже протянул руку к лацкану слегка наклонившегося рослого курсанта, но тут заметил тщательно припудренный синяк. Пару секунд он вглядывался, слегка щуря блекло-голубые глаза, затем внезапно сказал:
– Вот это по-нашему! «Вчера прибыть в Мадрид – и с места любовь, нежданная невеста и поединок в семь часов!»*
И, пока Тед пытался проморгаться, осмысливая непонятные слова, приколол значок и подтолкнул парня прочь – со стороны это выглядело так, словно великий Нолан похлопывает его по плечу.
***
– Ты говорила, Нолан – вредный старикан, – напомнил Тед. Они сидели в столовой – Кир, Тед, Виолетта и её подруга Лилиан. Кир, который мог действовать только одной рукой, взял тефтели из мяса твилл, а Тед – стейк. Мясо было жёстким, а нож – тупым, но будущего пилота это не смущало.
– Вообще-то сказать так – значит ничего не сказать, – пояснила Ви. – Он несносен. Его ненавидят. Над ним смеются. Его уважают. Им восхищаются.
– И всё это одновременно? – поразился парень.
– Ага. А вот равнодушных нет.
– Я одного не понимаю, – сказал Тед, отодвигая опустошённую тарелку и взявшись за чайную ложечку. – Он же, как и все космолётчики, должен был проходить тренинг на повышение психологической совместимости. Как его допустили до полётов, если он… такой?
Ви нахмурилась.
– Ну, я не знаю, каким он был в молодости, – пояснила она. – Но ведь у него было два тяжёлых ранения, оба – в голову…
– Два «Багряных сердца», – подтвердил Теодор.
– Ну да. А при повреждениях мозга характер может меняться. Так что возможно, он не всегда был таким… эксцентричным.
Тед кивнул, принимая объяснение. В конце концов, человек с заслугами Нолана может себе позволить быть несносным.
– Впрочем, черепномозговые травмы не мешают ему быть известным специалистом в области аэродинамики, – добавила Ви и, видя удивлённое лицо Теда, рассмеялась: – А ты думал, он только практик? Мало же ты знаешь о ходячих легендах…
– Была одна история, – сказала Лилиан, которая до этого не принимала участия в разговоре. – Нолан тогда заведовал лабораторией. У него была лаборантка, фактически – секретарша, сидела на видеофоне, оформляла заявки на оборудование и так далее. Немолодая уже тётка, она там ещё до Нолана работала. Когда начался кризис – это было лет десять назад – за какие-нибудь два-три месяца цены подскочили так, что лаборантской зарплаты хватало ровно на то, чтобы доехать до работы и обратно. А про еду и квартиру можно было забыть. Нолан, как и все, начал искать выход, и ему удалось получить межпланетный грант, позволивший выплачивать прибавку к зарплатам сотрудников. Ну и – многие эту прибавку получили. А эта женщина – нет. Он ей пояснил: «Тебе не нужно. У тебя отец получает достаточно, чтобы тебя содержать».
– Свинство, – с чувством сказал Тед. – При чём тут отец? Он не обязан платить за то, что его дочь работает на Нолана.
– Вот и она так рассудила, – кивнула Лилиан. – Рассказывала всем, что не для того терпит дурной характер завлаба, чтобы с ней вот так обходились, и что отец не обязан давать ей деньги. И что никто не может упрекнуть её в некомпетентности. И что она тут работала до Нолана и ещё поработает после него. И её отец тоже обиделся. Он с Ноланом был до того в неплохих отношениях, а тут – мебель пополам, детей в форточку. Они с тех пор так и не помирились. Но Нолан не стесняется наживать врагов.
– Ты их осуждаешь? Тут любой бы обиделся.
– Ага, – Лилиан опять кивнула. – Я это откуда знаю – моя тётя тогда тут работала, а у неё была подруга в бухгалтерии. Ну и вот…
– Что?
– Ну подумай сам. Грант ведь не резиновый. Этой женщине мог помогать отец. А в лаборатории были такие, кому помощь получить было неоткуда. Нолан дал прибавку не тем, кто больше заслужил, а тем, кому было нужнее.
Тед подумал.
– А почему он не объяснил этого той женщине? – спросил он.
– Нолан вообще редко объясняет, почему поступил так, а не иначе, – девушка пожала плечами. – Ну а тут он, возможно, решил, что и так всё понятно – он же на самом деле всё сказал. Открытым текстом.
– Ну… значит, всё в порядке, – Тед облегчённо улыбнулся и придвинул десерт. Картина мира, которая пять минут назад попробовала было перевернуться с ног на голову, снова стала привычной. Хорошие остались хорошими, плохие – плохими. А о вселенских сложностях пусть размышляет кто-нибудь другой. Ви улыбнулась.
– Простой ты парень, Тед, – сказала она. – Даже не знаю, завидовать или радоваться тому, что ты – не я.
А вот Кир молчал. Только переводил глаза с одного участника разговора на другого.
– А отец той женщины – он кто? – внезапно спросил он.
– Ректор Академии, Росси, – Лилиан поморщилась. – И вот с тех пор они с Ноланом на ножах… ну я же говорю – врагов Нолан наживать не стесняется.
– А кстати, что он тебе сказал? – заинтересованно спросил Кир.
– Я не понял… – Тед задумался, припоминая. – «Любовь, нежданная невеста и поединок в семь часов». Ерунда какая-то.
Молодые люди переглянулись.
– Не знаю, что это значит, – сказала Ви. – Надо будет в сети порыться.
– Ну, это же Нолан, – добавила Лилиан, как будто это всё объясняло.
___________________
*Хуан Руис де Аларкон. Сомнительная правда.