Что ж, начнём это безобразие) Сразу вопрос к смотрителям сообщества: можно ли следующие главы (те, что не влезут в этот пост) выкладывать новыми постами, а не в комментарии? Насколько я помню, лимит длины комментария - 10 тысяч символов, - так что ни одна из глав целиком в комментарий не влезет. А разбивать, честно говоря, не хочется. Неудобно это. Поэтому сейчас дальше не вешаю - пока не определилась, как и куда можно.
Название: Месяц март
Автор: Helga_Mareritt
Бета: нет, не былои не будет:
Рейтинг: R
Персонажи, пейринг: Роджер/Полина, Дэн/Тед, прочие члены экипажей КМ и "Сигурэ"
Жанр: гет, слеш, романтика, юмор
Предупреждения: -
Размер: хм... миди? макси? в общем, 38 тыс.слов. В этом посте - 5,5 тысяч.
Саммари: Экипаж «Космического мозгоеда» только-только успел разобраться с проблемой отсутствия навигатора, как приключилась другая – удрала Котька. Какая же это проблема, скажете вы? Так смотря куда удрала!
Да и "Сигурэ" проблемы не обходят стороной. Начальство, наконец, вспомнило о том, что полёты без врача на борту являются существенным нарушением устава...
Статус: в процессе (на самом деле - завершён, но недовычитан)
Дисклеймер: как говорится, моя - только неадекватная фантазия
Размещение спросить ->дождаться ответа ->в зависимости от ответа либо выложить со ссылкой и шапкой, либо пойти лесом (честно говоря, маловероятно, но исключить такой вариант не могу)
Примечание: Фанфик является прямым продолжением к "Так нельзя". Потому что мне было очень неохота заново решать проблему с навигатором) А в логику повествования оно вполне укладывалось.
Изначально это был текст на заявку на пейринг "Роджер/Полина". Но развелось в нём всякого... и второго пейринга, и джена изрядно)
Рейтинг проявится не сразу. Очень не сразу. И за счёт пейринга Дэн/Тед (так вот меня занесло... вообще-то не планировала =)). Роджер/Полина здесь останется в рамках PG-13.
«Сигурэ». Добрый доктор...
Когда «Сигурэ» из корвета пиратского превратился в корвет полицейский, его внутреннее наполнение претерпело некоторые изменения. Роджер, разумеется, хотел привести корабль (и в первую очередь кают-компанию) в образцовый вид… вот только благое начинание не выдержало столкновения с суровой реальностью и в итоге вылилось в один категорический приказ «вышвырните весь этот хлам!» Положительным итогом, несомненно, можно было считать то, что в кают-компании стало больше места. Главное при этом было не слишком внимательно присматриваться к тому, что осталось… Экипаж, похоже, решил, что на новую мебель им деньги никто не выделит. Поэтому обстановка состояла из тех разношёрстных экспонатов, которые здесь уже имелись (отчасти погребенные под другими вещами). Стол, несколько стульев, среди которых не было даже двух одинаковых, странный гибрид комода и барной стойки, по глубокому убеждению Роджера, изготовленный не на человеческой планете, и здоровенное старинное кресло, которое просто не удалось пропихнуть в дверь. Вопрос, как его сюда когда-то затащили, так и остался нерешённым.
Кроме мебели, были ещё вещи, которые по каким-то причинам нравились членам экипажа. Особенно тут отличилась Джилл: благодаря ей на комодике продолжал весело булькать аквариум из-под птицерыб, в котором сейчас произрастали какие-то фиолетовые водоросли, иногда светящиеся в темноте, а в центре стола красовалась ваза, которую регулярно опрокидывал Петрович. Ещё заслугой Мисс Отвёртки был поистине раритетный радиоприёмник, в котором она ковырялась на досуге (работать он от этого так и не начал; похоже, там не хватало чего-то важного, но запчасти к таким штукам могли водиться только в антикварных лавках), а также доска для голографических шахмат, которую заклинило на одном дизайне фигур.
Сейчас механик устроилась в кресле, нервно поглаживая полуразобранный приёмник и периодически бросая вопросительные взгляды на товарищей. Винни каждый раз в ответ пожимал плечами, Фрэнк – начинал ещё более нервно теребить в пальцах конец так и не подстриженного хвостика. Капитан сказал экипажу срочно собраться в кают-компании, не объяснив причины, и теперь они перебирали в уме свои прегрешения, соображая, что из сделанного тянет на публичную выволочку. Пока наиболее успешен в этом был, похоже, Фрэнк. По крайней мере, нервничал он сильнее всех. Это выразилось в чрезмерной суетливости, так что хакер успел поставить чайник, опрокинуть его (хорошо хоть, не на себя), поставить заново, заварить себе валяющийся в комоде с незапамятных времён чай для похудания, понять, что в его чашке что-то не то, найти нормальный пакетик, и, наконец, усесться на место со стаканом, из которого он и не думал начать пить.
Когда Роджер, совершенно не подозревая о педагогическом эффекте внезапного собрания, появился в кают-компании, на него неотрывно уставились три пары глаз. Причём выражения, близкого к панике, не было только в одной. Впрочем, капитан был слишком погружён в свои мысли, чтобы это заметить. Усевшись, он аккуратно, как нечто, готовое взорваться при малейшей небрежности, положил на стол перед собой планшет. И обвёл взглядом притихший экипаж. Впечатлительная Джилл тихо ойкнула.
- Ну, кэп? – Винни, наконец, не выдержал. – Зачем ты нас собрал?
- Я только что от полковника Уэнсворта. К нам приписали медика, - меланхолично сообщил Сакаи. Похоже, за время общения с начальством он успел то ли познать дзен, то ли пройти все девять кругов ада… Дело в том, что любая попытка вообразить нового человека на борту «Сигурэ» приводила его либо к желанию истерически рассмеяться, либо к мысли «и куда мы будем прятать труп?» (предполагалось ли, что новичка пришибут, или что он повесится сам – неизвестно). Теперь же до того, чтобы начать выяснять это на практике, оставалось около получаса.
Некоторое время команда переваривала тот факт, что их тут собрали совсем не ради выговора. Первым собрался с мыслями Фрэнк:
- Ну и на кой он нам сдался? – хакер возмущённо взмахнул рукой, в которой сжимал стакан с чаем, и часть жидкости отправилась в свободный полёт, завершившийся на коленке Джилл. Впрочем, на месте «приземления» уже было пятно, гораздо более внушительное, чем чайное, так что на это никто не обратил внимания.
- Капитан, доктор, пилот, навигатор, механик, - перечислил Роджер. - Вы ведь знаете, - «ведь правда, знаете?» - Нас четверо, медицинского образования нет ни у кого. И, как сказал наш непосредственный начальник, «только из уважения к вашим прошлым заслугам»…
Экипаж вспомнил первую, мультисредовую «заслугу», а также «лодочку» десантников, которая каталась с ними на Медузу, и успел пару секунд погордиться собой, – но капитан продолжил:
- Только из уважения к нашим заслугам он не расформировывает команду за систематическое нарушение устава. Это полёты без квалифицированного медика на борту, если кто не понял. Так что с сегодняшнего дня на «Сигурэ» зачислен военный хирург в отставке. Его зовут… - Роджер, наконец, заглянул в свой планшет и, поперхнувшись, поправился: - Её зовут…
- Саманта Мелье, - высокая худая женщина, одетая в комбинезон с нашивками медицинской службы, выглядела бы точь-в-точь как героическая космолетчица из кино с очень крутой графикой и незамысловатым сюжетом в стиле «защитим родину от турбослизняков из соседней галактики»… будь она моложе лет этак на двадцать. На взгляд Роджера, ей было «за пятьдесят», причём это было такое «за пятьдесят», которое уже скоро превратится в «за шестьдесят». – Можно Сэм, но другие варианты сокращения моего имени настоятельно прошу не использовать.
Экипаж «Сигурэ» в полном составе (Джилл обменяла радиоприёмник на Петровича) столпился позади капитана, вышедшего встретить нового корабельного медика к шлюзу. Им сперва всем скопом, а потом каждому в отдельности (даже ёжику) было сказано вести себя прилично и не пугать новичка хотя бы первый час её пребывания на корабле. Впрочем, сейчас, глядя на пожилую даму с военной выправкой, Роджер начинал думать, что предосторожности были излишними. Не похоже, чтобы её было легко шокировать.
Роджер представил команду, вовремя удержавшись от того, чтобы назвать Джилл «Мисс Отвёрткой», представился сам, после чего предложил пройти в кают-компанию, чтобы продолжить знакомство друг с другом за чашкой чая.
Вопреки его опасениям, ребята сумели не опозориться. Правда, Фрэнк начал отхлёбывать чай из стакана с громким хлюпаньем, но под строгим взглядом Саманты вспомнил о хороших манерах и даже сел поровнее. Джилл мило щебетала, одну за одной скармливая Петровичу печенюшки, а Винни обошёлся без упоминаний особо неаппетитных эпизодов своей биографии. Доктор, достаточно скупо делясь сведениями о себе, с интересом оглядывала помещение. Наконец, что-то привлекло её внимание…
- Капитан Сакаи, при всём моём уважении к вам, - Саманта изящно вклинилась между двумя репликами Мисс Отвёртки, рассказывающей про Петровича и птицерыб, - позвольте заметить, что то, что лежит под креслом – это явная антисанитария.
Поглядеть на «явную антисанитарию» сунулись все, кроме ёжика. Под креслом обнаружилась миска с неведомым содержимым. Неведомым оно было потому, что скрывалось под пышными зарослями плесени… И эта плесень, судя по выражению лица доктора, если и состояла в родстве с пенициллином, то только в очень дальнем.
Саманта выпрямилась, выжидающе глядя на капитана. Роджер же, имея большой опыт взаимодействия со своим экипажем, пристально рассматривал остальных троих присутствующих. Петровича он из списка потенциальных виновников безобразия решил исключить. Наконец, не выдержав укоряющего взора капитана, Фрэнк пробормотал:
- Ну, забыл я про неё… Стоит себе и стоит, никому не мешает! – в голосе хакера прорезалось возмущение.
- Молодой человек, разводить подобные «клумбы» в жилом помещении недопустимо, - непреклонно покачала головой доктор, и Фрэнк в ответ что-то буркнул по-итальянски. Насколько Роджер знал навигатора, это «что-то» наверняка не имело приличного литературного перевода.
- Фрэнк, уберёшь это безобразие. Сейчас же, - быстро сказал капитан.
Нет, совсем не такое впечатление от «Сигурэ» Роджер хотел создать у нового члена экипажа в первый день пребывания на борту. Поэтому, в ускоренном порядке свернув чаепитие (пока не случилось ещё какой-нибудь ерунды вроде выпавшей из вентиляции дохлой птицерыбы; даже уверенность в том, что её там никак не может быть, не убеждала, что этого не произойдёт), он предложил проводить Саманту в медотсек. Для ознакомления с местом работы, так сказать. А ещё – во избежание, потому что у Фрэнка явно начал чесаться язык ляпнуть что-нибудь неприличное на понятном всем присутствующим языке.
Уже покидая кают-компанию, Роджер услышал, как Винни полушепотом интересуется у хакера, что же изначально было в той миске. Увы, закрывшаяся дверь лишила капитана возможности узнать ответ.
Через два часа, которые доктор провела наедине с подотчётным помещением, она явилась к Роджеру с докладом.
- При всём моём к вам уважении, капитан, медотсек на корабле совершенно не пригоден для работы, - несмотря на то, что женщина не повышала голос, в нём каким-то образом чувствовалась возмущённая экспрессия. Примерно так, наверное, могла бы говорить настоятельница монастыря, обнаружившая, что в здании, выделенном под организацию воскресной школы, находится бордель. - Вот, например, тетроксероциклин, - Саманта продемонстрировала капитану блистер тускло-серебристого цвета. – Он имеет срок годности два года при хранении в холодильнике, а эта упаковка старше «Сигурэ» и валялась в шкафу. И большая часть медикаментов находится в подобном состоянии.
- Как это «старше Сигурэ»? – не понял Роджер.
- Вероятно, она из изначального комплекта медотсека. И уже тогда была не новой, - доктор невозмутимо пожала плечами. – Капитан, необходимо обновить набор медикаментов. С оборудованием тоже не всё гладко: не знаю, кто занимался комплектацией…, - Роджер честно попытался вспомнить, кто и что указал по этому поводу, настраивая программу ремонта на трофейной базе, но не смог, поэтому промолчал, - но подборка очень странная. Есть сложные приборы, наличие которых совсем не обязательно, но, в то же время, не хватает некоторых элементарных вещей. А кое-что просто неисправно. Впрочем, лейтенант Джеллико обещала посмотреть, что можно отремонтировать.
Когда доктор успела пообщаться с Мисс Отвёрткой, оставалось загадкой. Похоже, она приманила механика к себе в отсек на неработающие приборы, потому что в машинное отделение не ходила точно.
- Составьте список необходимых лекарств, - торопливо предложил капитан. Дождаться демонстрации какого-нибудь ректального термометра он не хотел (вне зависимости от того, в рабочем состоянии или нет находился прибор).
Со списком Саманта вернулась ещё через полчаса. Причём, как выяснилось, не с готовым: она хотела задать уточняющие вопросы. Есть ли у кого-то на борту хронические заболевания («Нет»), нужно ли укомплектовать аптечкой первой помощи катер («Да»), известно ли фармакологическое воздействие людских препаратов на древесных ёжиков с Ниагары («Представления не имею!»)…
- В каком количестве требуются контрацептивы?
- Вообще не требуются, – Роджер ответил очень, очень поспешно. Только не хватало, чтобы капитан полицейского корвета краснел, как мальчишка, перед собственным корабельным доктором!
- Они входят в стандартный набор медицинских средств, - терпеливо разъяснила Саманта. – Я хочу знать, есть ли у экипажа особые потребности по этому поводу?
- Нет, - он очень надеялся, что на этом разговор будет завершен. Раз уж данные средства входят в стандартный набор (он впервые слышал об этом… впрочем, как и о самом факте существования инструкций по комплектации медотсека), то должны быть какие-то стандартные нормы. Вот ими пусть Сэм и руководствуется.
- А средства для повышения потенции?
- Что, тоже стандартные? – поперхнулся Роджер от неожиданности.
- Нет, но некоторые капитаны считают, что их нужно иметь на борту, - доктор оставалась всё также невозмутимой, готовясь сделать пометку в старомодном бумажном блокноте.
- Я так не считаю, - твёрдо сообщил Роджер. Он дал себе слово, что больше не позволит этой женщине себя смутить. – Что-то ещё?
- Больше ничего, капитан. Я принесу окончательный вариант списка вам на подпись вечером, - пообещала доктор.
Упоминание подписи вызвало у Роджера очень нехорошие ассоциации. Как, кстати, выяснилось чуть позже, совершенно правильные.
«Космический мозгоед». Конспираторы
Груз «Космическому мозгоеду» на Гидре достался не самый удачный: лететь далеко, оплата едва перекрывает издержки. Но летать порожняком, что очевидно, и вовсе убыточно, так что теперь кораблик следовал замысловатому маршруту, который, по замыслу Дэна, позволял добраться до цели за десять дней. Нормальные люди летали с Гидры на Йотунхейм за две недели… Станислав Федотович сперва покрутил пальцем у виска, но всё-таки дал добро на реализацию этого безобразия. Груз, какой-то деликатес местного производства, имел весьма ограниченный срок годности, и две недели – это было ровно впритык (причём об этом интересном факте капитан узнал уже после подписания договора).
Об изменении статуса личных отношений между пилотом и навигатором Станислав пока пребывал в блаженном неведении.
В тот раз, вернувшись к себе, Тед смог уснуть далеко не сразу. И желание идти признаваться капитану у него в результате пропало совершенно. Во-первых, он вспомнил, что обычно в армии к нетрадиционной ориентации, мягко сказать, не позитивное отношение, а Станислав Федотович – бывший космодесантник. Во-вторых, прийти и внаглую заявить капитану, что они с Дэном реализовали Дурную Примету…
И утром у него появился хороший повод этого не делать. Судя по всему, Дэн сидел с трассой до упора – пока не заснул прямо на рабочем месте (есть некоторая вероятность, что именно это было причиной экстравагантности маршрута). Так что, сказав себе, что будить усталого навигатора ради какого-то там разговора он не хочет, Тед ушел готовить завтрак. График дежурств по камбузу хоть и изрядно сбился за время простоя на Гере, но его никто не отменял.
Потом поход к капитану всё откладывался, откладывался… Тед успешно делал вид, что забыл о том, что собирался это сделать, Дэн не напоминал. Трасса была местами экстремальной, так что пилот жил в режиме «подъем по будильнику в любое время суток перед подходом к трудным участкам», постоянно зевал, засыпал то прямо у пульта, то на диване, то (один раз) и вовсе за столом во время обеда. Прибавить к этому опасения, что, если личная жизнь хоть как-то скажется на качестве работы, то капитан его не просто прибьёт, а прибьёт с особым цинизмом – и становилось понятно, почему особого развития эта самая личная жизнь не получила. Дэн исправно выполнял роль будильника, поил Теда кофе и во время манёвров молча сидел в соседнем кресле, наблюдая за мелькающим в вирт-окне потоком данных – на всякий случай. Свидетельницей кратких, торопливых поцелуев где-то между сном, очередным «вашу мать, это ещё что за аномалия?» и едой в неуставное время оказывалась только Маша. Она и рада бы была кому-нибудь насплетничать, но, - после возмущения пилота её поведением, - Дэн запретил. На программном уровне.
Последний перегон до Йотунхейма, длинный, двухдневный, был спокойным. Правда, Полина и на остальной части маршрута напрягалась не сильно. Только, видя, что Тед и Дэн на двоих проводят за пультами больше двадцати четырёх часов в сутки, взяла на себя их дежурства по готовке, чтобы экипажу не пришлось переходить на сухпайки. Впрочем, её героизм мало кто оценил: Теодор питался в основном кофе, Дэн был хронически всеяден, капитан беспокоился о том, не угробят ли «мозгоеды» корабль, и обращал мало внимания на качество еды, а Михалыч вообще появлялся из машинного отделения в непредсказуемое время, совершенно не совпадающее с общим распорядком кормёжки. И только доктор не забывал поблагодарить девушку за готовку. А она, между прочим, старалась даже не слишком повторяться!
А ещё Теду массаж делала, когда он вспоминал, что от долгого сидения в кресле затекло всё, что можно и что нельзя. Но вскоре этим безобразием заинтересовался Дэн, пришлось объяснять ему, что, зачем и как, и согласия пилота увлекшаяся педагогическим процессом Полина уже не спрашивала. Правда, тот и не возражал. И вообще уснул. Вот как это можно, взять и уснуть?
«Никто меня не ценит» - полушутливо жаловалась Полина Котьке. Кошка соглашалась. Она сейчас вообще была «на всё согласная», поскольку период гона начался, а «волшебные таблеточки» кончились. И капитан, жестокий человек, так и не ответил ей взаимностью. Так что Котька страдала. И это было ещё одной причиной, по которой посадку на Йотунхейм все ожидали с нетерпением. Станислав Федотович уже дал зоологу ответственное задание: найти в космопорту зоомагазин. Как только, так сразу.
Вспомнив о том, что скоро грядёт выход в люди, Полина спохватилась помыть голову. Получилось такое «помыть голову», когда девушка не вылезает из душа пару часов, но других желающих совершить омовение не было, так что её никто не торопил и не отвлекал. До запланированного времени прибытия оставалось меньше часа, когда, облачившись в махровый халатик и замотав волосы полотенцем, она вышла из душевой. Котька изображала меховой коврик посреди коридора. Полина сочувственно погладила её (босой ступнёй, потому что при наклоне конструкция на голове тут же стремилась рассыпаться), и, аккуратно переступив через пушистую тушку, двинулась в пультогостиную. Резиновые тапочки звонко шлёпали по полу. Один раз она уже зашла в пультогостиную тихо… Полина хихикнула, вспоминая выражение лица Теда.
Дело было в середине пути, когда «Космический мозгоед» закончил гаситься после третьего перехода. Прибыли они ночью, и, по-хорошему, все, кроме пилота и капитана, могли бы спокойно спать. Но бессистемный режим дня оказался ужасно заразителен, и Полина выбралась в пультогостиную в поисках то ли раннего завтрака, то ли позднего ужина. Или хотя бы чая.
Капитан уже ушёл спать (его распорядок дурному влиянию не поддался), зато в комнате обнаружились и пилот, и навигатор. Один – за пультом и со сгущенкой, второй – в ближайшей окрестности, с чашкой кофе, и на эту самую сгущенку нагло покушаясь.
- Ты опять положил в банку облизанную ложку. Это негигиенично.
Дэн, - Полина была в этом уверена, хоть и не видела его, - укоризненно покачал головой. Теодор, опираясь на спинку кресла навигатора, наклонился и что-то с тихим смехом сказал другу.
- Но из банки не только я ем, - невозмутимо возразил рыжий. – Например, Полина, а с ней ты не целуешься.
В отличие от Теда, он говорил, не понижая голоса. И Полине понадобилось примерно три секунды, а также явственно видимый румянец на щеках оглянувшегося пилота, чтобы осознать, что она только что услышала и что из этого следует. Девушка ошарашено хлопала глазами, перевод взгляд с одного парня на другого и буквально не находя слов.
- Тед, прости… - виновато поёжился киборг. Он развернул кресло и теперь неотрывно глядел на Полину, будто пытаясь понять, о чём она думает. На её взгляд, впечатление могло сложиться только неправильное: выражение лица и мысли у неё находились в явном диссонансе.
- Вот как Машке сплетничать не давать, так это ты понимаешь, а что… А, ладно. Полли, объяснять надо, или так понятно?
Вид у Теодора при этом был такой смущённо-несчастный, что Полине тут же захотелось погладить его по голове и сказать, что всё нормально. Что она за них рада, и вообще… Просто удивилась очень. Наверное, примерно так ощущает себя старшая сестра, узнав, что её «маленький братик» (по возрасту Теодор, конечно, был старшим, но по личному раздолбайству – явно младшим) успел обзавестись дамой сердца. Или, тем более, не дамой. От Дэна-то в тех областях, в которых он плохо разбирается, можно ожидать чего угодно (а отношения явно были такой областью), но Тед… Кто бы мог подумать, как говорится. И когда успели?
- Конспираторы… - наконец, фыркнула девушка, подойдя ближе и потянув пилота за завязанные в хвостик волосы. Интуиция подсказывала, что надо как-нибудь разрядить обстановку, пока Тед не вообразил себе что-нибудь не то касательно её отношения к нему, - к ним обоим, - в свете открывшейся информации. - А насчёт банки Дэн, между прочим, прав.
Тогда они попили чаю, добили «негигиеничную» сгущенку и успели посмотреть кусок какой-то комедии под комментарии расшалившейся Маши, прежде чем Теодор снова сел за пульт: уводить корабль в червоточину.
Всё было хорошо.
Только обидно немного. Нет, Полина не имела никаких видов ни на Дэна, ни на Теда. И не имела ничего против того, чтобы они были вместе. Так, если подумать, лучше, чем если бы Тед гулял со всякими левыми девицами. К девицам она его слегка ревновала… как друга, конечно, но всё-таки. И пусть у них с Дэном всё получится.
А обидно - потому, что у неё самой ничего ни с кем не получалось. В двадцать три романтики хочется ровно также, как в восемнадцать и в двадцать. А Полине её вообще практически не доставалось. То ли она слишком многого ждала от парней, то ли что ещё, но отношения не складывались, хоть убей. А с тех пор, как она поселилась на «Космическом мозгоеде», стало вообще не до того. И изредка зоолог признавалась себе, что ей всё же этого не хватает. Дэнька и Тед – хорошие друзья, ей с ними весело и комфортно, но… Иногда ведь хочется, чтобы кто-нибудь подарил тебе цветы не потому, что ему понравились цветы, а потому, что ему нравишься ты сама.
Правда, такие мысли обычно не задерживались надолго. Трудно эффективно горевать по проходящей мимо молодости, когда некоторые то сахар вместо соли в суп сыпанут, то на кошку кастрюлю с тестом опрокинут (и пусть только попробовали бы не участвовать в её помывке!), то откопают какое-то доисторическое кино и врубят его на такой громкости, что только и остаётся, что присоединиться к просмотру. А ещё Маша заигрывает с капитаном, Котька липнет к нему же, а Вениамин Игнатьевич обещал помочь освежить в памяти курс оказания первой помощи. До страданий ли тут девичьей души?
Полина, поправляя сползающее полотенце, вошла в пультогостиную. На этот раз, впрочем, там ничего неожиданного не творилось.
Вчера Теодор, наконец, отоспался и перестал напоминать студента во время сессии (в памяти Полины подобные переживания были ещё достаточно свежи). И теперь бодро переругивался с местной Службой Управления Полётами, выясняя, с какой радости они рекомендуют «Космическому мозгоеду» минимум три часа болтаться на орбите «по погодным условиям» (какие погодные условия могут помещать космическому кораблю, видимо, оставалось за рамками его понимания). Полине последний момент тоже был неясен, так что она сунулась к Дэну за объяснениями. Ответить тот не смог, но без дополнительной просьбы полез в инфранет за информацией. В непосредственной близости от планеты сеть уже работала, хотя иногда – так медленно, что напоминала об антикварных модемах.
- Температура воздуха… сколько-сколько? Они не перепутали знак? – тем временем, громко удивился Тед. Он, наконец, достал диспетчера, и тот выдал ему вектор посадки. А также сводку погоды, сопроводив её словами (и официальной пометкой в ведомости) «садитесь на свой страх и риск».
- Минус восемнадцать, - Дэн открыл тот же файл у себя. – Всё правильно, это нормальная температура в это время года.
- Вот ведь… - Полина заранее зябко поёжилась, машинально начав перебирать в уме свои запасы тёплой одежды. Выходило как-то не очень оптимистично. – Угораздило же зимой прилететь.
- Йотунхейм – в скандинавской мифологии царство ледяных великанов, - навигатор, быстро пролистывая страницы информационного сайта, умудрялся успевать их читать. Видимо, это было что-то из способностей киборгов, потому что Полина за мелькающими строчками уследить не могла никак, хоть и пыталась. – Планету не просто так назвали. Тут есть два сезона: холодный… и очень холодный.
- И какой сейчас там, где мы садимся? – опасливо уточнила зоолог, бросив попытки вычитать что-то самостоятельно. Дэнова методика просмотра инфранет-страниц вызывала у неё головокружение.
- Холодный. Днём температура может подняться почти до нуля.
- Тоже мне, радость, - Тед продолжил изучать сводку погоды, недовольно бормоча себе под нос что-то вроде «метель? Садимся по приборам, всего-то», «какая-какая скорость ветра?» и «что значит «высота сугробов»? Они не чистят посадочную площадку?». Метеоусловия его если и впечатлили, то только как вызов пилотским навыкам. Пожалуй, если бы сейчас поступил приказ от капитана отложить посадку по этим самым условиям, он начал бы спорить.
Дэн, чуть пожав плечами, откинулся на спинку кресла. Видимо, понимал, что отговаривать увлекшегося пилота бесполезно. К тому же, тот правда мог посадить корабль по приборам. Полина, по крайней мере, пришла именно к таким умозаключениям.
Девушка, решив не мешать, отошла. Плюхнулась на диванчик – и тут же подскочила с воплем. Под краем пледа тихо и незаметно примостилась Котька (и когда только успела перебраться в пультогостиную?). И царапины получились на таком месте, что к доктору идти стыдно…
До посадки оставалось меньше часа. Капитан, наконец, несколько расслабился. За время полёта он уже десять раз успел пожалеть, что взял этот груз, что утвердил эту трассу, что вообще связался с этими ненормальными… Как обычно. Однако ничего страшного не случилось. Почему-то «Космический мозгоед» чаще влетал в неприятности на спокойных трассах, чем на экстремальных. Сомнительное счастье, если подумать. Но всё-таки полёт был близок к завершению, и это не могло не радовать.
Правда, настроение Станиславу немного подпортила таможня. Реально придраться они так ни к чему и не смогли, но время проверяющий потянул - то ли вымогая взятку, то ли просто из природной вредности. Поэтому Станислав наведался к Веньке, и тот налил ему… нет, не валерьянки. И даже не коньяка, а всего-навсего чая с коньяком. Небольшой чайничек, с недавних пор заведшийся на тумбочке, успешно маскировался под штатное оборудование медотсека на радость доктору и не только. А то в пультогостиной иногда и чаю спокойно не попьёшь. Вот, например, сейчас опять верещит кто-то.
- Снова молодежь какое-то непотребство учинила, - со вздохом предположил капитан. - То они Дэна раздевают, то кошку моют, все вместе набившись в душевую, то Полина Дэна учит массаж делать, используя Теда в качестве наглядного пособия. Что у них там за… любовь втроем?
- Насколько я вижу, всё-таки не втроем, - добродушно посмеиваясь, заметил Вениамин.
- Ну, и кто из этих балбесов очаровал Полину?
- Насколько я вижу… - доктор сделал многозначительную паузу, - Полина тут ни при чём.
Станислав долго откашливался от неудачно проглоченного чая, прежде чем смог сказать хоть что-то связное. Причём так, чтобы это «что-то» не начиналось с «Венька, ты издеваешься?».
- И давно? – не то, чтобы ему правда это было нужно. Но молчание затягивалось уже как-то совсем неприлично. Как будто у капитана не было слов. А это непорядок. Капитан космического корабля всегда должен знать, что сказать!
- Пару недель где-то, - Вениамин, кажется, даже слегка забавлялся удивлением друга. Чуть-чуть. Иначе бы не говорил таким подчёркнуто-повседневным тоном, будто уж его-то ничем не удивишь.
- А Полина? – как-то совсем растерянно уточнил Станислав.
- Она за них рада.
- Почему я на этом корабле обо всём узнаю последним? Капитан я или кто?
- Не последним, Стасик. Я уверен, Михалыч вообще не обращает на такие вещи внимания.
- Ты ещё скажи – Котька. Ну, мозгоеды… - Станислав подавил малодушное желание уткнуться лицом в ладони. Такого сюрприза от пилота с навигатором он не ожидал.
«Сигурэ». Создавать проблемы, чтобы их решать
Вот уж чему Роджер за время своего пиратствования научился хорошо – это верить дурным предчувствиям, потому что они сбывались с неприятной регулярностью. Не подвели и на этот раз.
Саманта, как обещала, принесла список необходимых лекарств вечером, причём это был правильный вечер, когда ужин уже съеден, а спать ещё не хочется. И сразу стало ясно, почему ей понадобилось столько времени на его составление: это оказался не просто список, а смета. С рассчитанной до единицы стоимостью всего безобразия, причём в разных вариантах в зависимости от места и сроков закупки. Казалось бы, всё отлично… вот только сумма даже по самым скромным подсчётам вышла в три раза больше, чем выделенные на обновление медотсека средства.
- Лейтенант Мелье… - задушевным тоном начал Роджер. Помолчал немного, подумал и начал заново: – Саманта, вы в курсе, какая сумма была выделена на реорганизацию медотсека «Сигурэ»?
- Разумеется, капитан, - во взгляде женщины мелькнула тень непонимания. – С этой информацией я ознакомилась в первую очередь, ещё до того, как поднялась на борт.
- Тогда вы не можете не понимать, что составленный вами список нужно сократить, - произнося это, Роджер отстранённо подумал, что, похоже, на самом деле единственный, кто тут что-то не понимает – это он сам. Уж больно уверенно держалась доктор; не похоже, чтобы она вообще рассматривала вариант урезания списка. Её ответ полностью оправдал ожидания.
- Нужно не сократить список, а расширить финансирование. Вот, я подготовила докладную записку.
Роджер с подозрением уставился на предложенный ему документ. Пробежал глазами текст, изобилующий канцеляризмами и выражениями вроде «настоятельно требуется». Нет, бумага была составлена весьма грамотно… но пойти с ней к вышестоящим лицам он не мог. Или не хотел. Нет, в первую очередь всё-таки не мог.
- Понимаете, Саманта, - капитан вздохнул. Он очень не любил такие разговоры. Как хорошо, что остальной экипаж и так всё понимает! – «Сигурэ» находится в достаточно неоднозначном положении, а я, боюсь, уже изрядно намозолил глаза полковнику Уэнсворту. Не думаю, что он будет в восторге, если я приду к нему с просьбой о дополнительном финансировании.
- Я всё сделаю сама, капитан. У меня есть опыт. Только подпишите: без вашей подписи будет сложнее добиться результата.
Роджер перевёл взгляд с бумаги на женщину, стоящую перед ним почти по стойке «смирно», с непреклонно-спокойным выражением лица. Она выглядела твёрдо уверенной в своих силах. Чем грозит «Сигурэ» чрезмерная активность доктора? Их и так уже загнали на полгода в патрулирование унылого окраинного сектора, через который пролегало несколько вялых торговых маршрутов и, о чудо, раз в два месяца проходил «круизный лайнер» (причём, насколько Роджер успел выяснить – ради посещения одной-единственной достопримечательности). Некоторое оживление, конечно, вносили торговцы-частники, но это «оживление» было такого рода, что могло принести радость только некрофилу. Хуже патрулирования таких захолустных мест было только сидение на добывающих базах в них же для охраны «государственной собственности», состоящей из пары древних харвестеров и прочего антикварного оборудования. Хотя, с другой стороны, «захолустный» чаще всего значит «спокойный», и немного спокойствия бедному «Сигурэ» не помешало бы. А то, что придётся сидеть на голом окладе, - совершить в такой глуши что-то, за что дадут премию, очень трудно, - и ладно.
Маловероятно, что докладная записка Саманты приведёт к тому, чтобы им изменили назначение: все бумаги уже подписаны, отправление в течение недели. Лишат премии? Можно подумать, кто-то на неё ещё рассчитывает. По крайней мере, Роджер уже смирился с тем, что вызывает у начальства в основном раздражение, а также - со всеми вытекающими из этого последствиями. За историю с работорговцами, например, команде «Сигурэ» объявили одновременно и благодарность, - за успешное выполнение служебных обязанностей, - и выговор, - за то, что эти обязанности они выполняли без согласования с вышестоящими инстанциями.
- Хорошо, - Роджер всё еще несколько сомневался, выводя ниже подписи доктора «одобряю» и расписываясь, но имеет же он право хоть раз понадеяться на лучшее? – Попробуйте. У вас есть неделя.
«И, скорее всего, у вас ничего не выйдет. Но вам хотя бы будет, чем заняться».
По крайней мере, в одном Саманта не ошиблась: опыт у неё был. Глядя на то, в каком количестве и в каких темпах она составляет докладные, служебные записки и жалобы, Роджер отчасти даже начал верить в то, что бюрократия полицейского управления преодолима. И даже, возможно, за неделю. В конце концов, доктор Мелье провела на службе больше лет, чем он прожил на свете – вдруг она действительно научилась иметь со всем этим дело?
Чем-то она напоминала Джилл: из того времени, когда «Сигурэ» летал (будем честны) только благодаря её усилиям, а на стол капитана регулярно ложились списки жизненно необходимых запчастей, которые он не менее регулярно отклонял. Только, в отличие от Роджера, который хотел, но не мог обеспечить механику то, что она просила, бухгалтерия имела возможность выполнить запрос Саманты – но не имела ни малейшего желания.
Впрочем, Джилл с тех пор изменилась не сильно. Только работала уже не под девизом «чтобы не развалилось», а «чтобы стало лучше». И иногда от этого «лучше» Роджеру хотелось схватиться за голову. Идей у механика было много, но далеко не все они были реализуемы, и особенно - реализуемы безопасно в условиях открытого космоса. А привычка сперва разобрать, а потом уже спросить, а не нужен ли этот механизм вот-прямо-сейчас во время манёвра, у Мисс Отвёртки никуда не пропала. Правда, Винни (хоть благодарность в личное дело ему за это заноси!) придумал дарить ей всякие антикварные и просто старые неработающие приборы, что отчасти удовлетворяло её желание развинтить и посмотреть, что будет. Теперь в неожиданных местах вроде хлебницы или посудомоечной машины иногда возникали гайки, пружинки и микросхемы, но это было мелочью. Роджер, например, просто приобрёл привычку всегда заглядывать в чашку перед тем, как что-то в неё налить.
Сейчас механик вдохновенно ковырялась во втором обзорном экране, которому почему-то не понравилось выплеснутое на него пиво. Капитан некоторое время сомневался, кого считать виноватым в этом досадном инциденте, но так и не пришёл к определённому мнению. Фрэнку, пожалуй, не стоило пить пиво на рабочем месте, но и Петрович совершенно зря спрыгнул ему на голову. И, что характерно, делать внушение что одному, что другому было совершенно бесполезно.
Джилл мучила экран, Фрэнк – трассу, а Саманта – сотрудников финансового отдела. По крайней мере, никто из них не действовал на нервы своему капитану. А то после общения со снабженцами Роджеру всё чаще вспоминалась одна из традиций его исторической родины, заключающаяся во вспарывании себе живота мечом… И иногда казалось, что останавливает его только отсутствие меча. Вибронож – это всё-таки не то. Потом он спохватился, что можно перегрузить составление раскладки на ничем не занятого пилота, и голова начала болеть уже у Винни. А потом – у снабженцев. Сержант Черноу оказался гораздо более опасен для душевного равновесия, чем капитан Сакаи.
С того момента, как капитан объявил назначенную им область патрулирования, Фрэнк успел проложить трассу, поругаться с Винни насчёт её логичности, перепроложить трассу, предъявить её капитану и внести коррективы в соответствии с его указаниями. Однако вся эта возня завершилась ещё два дня назад, так что теперь навигатор страдал фигнёй. В данный конкретный момент – развалившись в кресле и водрузив ноги на пульт, разглагольствовал.
- Merda! Мы вообще собираемся стартовать? Нам нужен медик, нам нужен медик, а толку-то? Приписали какую-то stronza pallosa, из-за которой мы застряли здесь.
Вчера Саманта настояла на том, чтобы Винни, как пилот, написал заявление по поводу жизненной необходимости аптечки первой помощи в стелс-истребителе. Настаивала она полтора часа, почти доведя его до нецензурной ругани, так что он слушал словоизлияния навигатора по поводу нового члена экипажа более благосклонно, чем мог бы при обычных обстоятельствах. Правда, сам пока молчал.
- И чем эта докторша занимается? Носится с бумажками!
Появления в дверях капитана в сопровождении вышеозначенной «докторши» разошедшийся хакер не заметил. Винни пару секунд сомневался, не предупредить ли его – но, пожалуй, в любом случае было уже поздно. Судя по выражению лица Роджера, он уже услышал всё, что надо, и навигатора ждало, как минимум, замечание.
И замечание, действительно, прозвучало, вот только не от Сакаи.
- Фрэнк, пожалуйста, запомните: в литературном языке у слова «доктор» нет формы женского рода.
Мысленно Винни согласился с Фрэнком: да, она зануда. Правда, временами ему казалось, что это не занудство, а такое извращённое чувство юмора, и это ощущение почти пугало. Пилоту не нравились люди с чувством юмора, которое он не понимал.
- А не пофиг ли? – отмахнулся хакер, чуть сбавив обороты в присутствии капитана и объекта своего недовольства. Ругаться с кем-либо он предпочитал с безопасного расстояния. А то капитан, если уж очень нарываться, может и уши надрать – в прямом смысле слова.
- Для воспитанного человека – нет, не всё равно, - прозвучало это с явным акцентом на последние два слова.
«Нет, всё-таки зануда».
- Мы не будем обсуждать тему воспитанности членов экипажа! – наконец, вмешался Роджер. Как раз тогда, когда Винни хотел высказаться насчёт того, как слово «воспитанный» можно отнести к Фрэнку, а также какое насилие над логикой тогда придётся совершить…
- Окей, кэп, - вместо этого кивнул пилот. – У тебя какие-то новости, или ты просто посмотреть на нас зашёл?
- Мы стартуем завтра, вне зависимости от обстоятельств.
- Круто, - Винни с довольным видом ухмыльнулся. Правда, ухмылка сразу погасла: «обстоятельства» из-за спины капитана продемонстрировали ему лист бумаги, в котором он даже с такого расстояния опознал своё вчерашнее заявление. – Что, опять?!
Название: Месяц март
Автор: Helga_Mareritt
Бета: нет, не было
Рейтинг: R
Персонажи, пейринг: Роджер/Полина, Дэн/Тед, прочие члены экипажей КМ и "Сигурэ"
Жанр: гет, слеш, романтика, юмор
Предупреждения: -
Размер: хм... миди? макси? в общем, 38 тыс.слов. В этом посте - 5,5 тысяч.
Саммари: Экипаж «Космического мозгоеда» только-только успел разобраться с проблемой отсутствия навигатора, как приключилась другая – удрала Котька. Какая же это проблема, скажете вы? Так смотря куда удрала!
Да и "Сигурэ" проблемы не обходят стороной. Начальство, наконец, вспомнило о том, что полёты без врача на борту являются существенным нарушением устава...
Статус: в процессе (на самом деле - завершён, но недовычитан)
Дисклеймер: как говорится, моя - только неадекватная фантазия
Размещение спросить ->дождаться ответа ->в зависимости от ответа либо выложить со ссылкой и шапкой, либо пойти лесом (честно говоря, маловероятно, но исключить такой вариант не могу)
Примечание: Фанфик является прямым продолжением к "Так нельзя". Потому что мне было очень неохота заново решать проблему с навигатором) А в логику повествования оно вполне укладывалось.
Изначально это был текст на заявку на пейринг "Роджер/Полина". Но развелось в нём всякого... и второго пейринга, и джена изрядно)
Рейтинг проявится не сразу. Очень не сразу. И за счёт пейринга Дэн/Тед (так вот меня занесло... вообще-то не планировала =)). Роджер/Полина здесь останется в рамках PG-13.
«Сигурэ». Добрый доктор...
«Сигурэ». Добрый доктор...
Когда «Сигурэ» из корвета пиратского превратился в корвет полицейский, его внутреннее наполнение претерпело некоторые изменения. Роджер, разумеется, хотел привести корабль (и в первую очередь кают-компанию) в образцовый вид… вот только благое начинание не выдержало столкновения с суровой реальностью и в итоге вылилось в один категорический приказ «вышвырните весь этот хлам!» Положительным итогом, несомненно, можно было считать то, что в кают-компании стало больше места. Главное при этом было не слишком внимательно присматриваться к тому, что осталось… Экипаж, похоже, решил, что на новую мебель им деньги никто не выделит. Поэтому обстановка состояла из тех разношёрстных экспонатов, которые здесь уже имелись (отчасти погребенные под другими вещами). Стол, несколько стульев, среди которых не было даже двух одинаковых, странный гибрид комода и барной стойки, по глубокому убеждению Роджера, изготовленный не на человеческой планете, и здоровенное старинное кресло, которое просто не удалось пропихнуть в дверь. Вопрос, как его сюда когда-то затащили, так и остался нерешённым.
Кроме мебели, были ещё вещи, которые по каким-то причинам нравились членам экипажа. Особенно тут отличилась Джилл: благодаря ей на комодике продолжал весело булькать аквариум из-под птицерыб, в котором сейчас произрастали какие-то фиолетовые водоросли, иногда светящиеся в темноте, а в центре стола красовалась ваза, которую регулярно опрокидывал Петрович. Ещё заслугой Мисс Отвёртки был поистине раритетный радиоприёмник, в котором она ковырялась на досуге (работать он от этого так и не начал; похоже, там не хватало чего-то важного, но запчасти к таким штукам могли водиться только в антикварных лавках), а также доска для голографических шахмат, которую заклинило на одном дизайне фигур.
Сейчас механик устроилась в кресле, нервно поглаживая полуразобранный приёмник и периодически бросая вопросительные взгляды на товарищей. Винни каждый раз в ответ пожимал плечами, Фрэнк – начинал ещё более нервно теребить в пальцах конец так и не подстриженного хвостика. Капитан сказал экипажу срочно собраться в кают-компании, не объяснив причины, и теперь они перебирали в уме свои прегрешения, соображая, что из сделанного тянет на публичную выволочку. Пока наиболее успешен в этом был, похоже, Фрэнк. По крайней мере, нервничал он сильнее всех. Это выразилось в чрезмерной суетливости, так что хакер успел поставить чайник, опрокинуть его (хорошо хоть, не на себя), поставить заново, заварить себе валяющийся в комоде с незапамятных времён чай для похудания, понять, что в его чашке что-то не то, найти нормальный пакетик, и, наконец, усесться на место со стаканом, из которого он и не думал начать пить.
Когда Роджер, совершенно не подозревая о педагогическом эффекте внезапного собрания, появился в кают-компании, на него неотрывно уставились три пары глаз. Причём выражения, близкого к панике, не было только в одной. Впрочем, капитан был слишком погружён в свои мысли, чтобы это заметить. Усевшись, он аккуратно, как нечто, готовое взорваться при малейшей небрежности, положил на стол перед собой планшет. И обвёл взглядом притихший экипаж. Впечатлительная Джилл тихо ойкнула.
- Ну, кэп? – Винни, наконец, не выдержал. – Зачем ты нас собрал?
- Я только что от полковника Уэнсворта. К нам приписали медика, - меланхолично сообщил Сакаи. Похоже, за время общения с начальством он успел то ли познать дзен, то ли пройти все девять кругов ада… Дело в том, что любая попытка вообразить нового человека на борту «Сигурэ» приводила его либо к желанию истерически рассмеяться, либо к мысли «и куда мы будем прятать труп?» (предполагалось ли, что новичка пришибут, или что он повесится сам – неизвестно). Теперь же до того, чтобы начать выяснять это на практике, оставалось около получаса.
Некоторое время команда переваривала тот факт, что их тут собрали совсем не ради выговора. Первым собрался с мыслями Фрэнк:
- Ну и на кой он нам сдался? – хакер возмущённо взмахнул рукой, в которой сжимал стакан с чаем, и часть жидкости отправилась в свободный полёт, завершившийся на коленке Джилл. Впрочем, на месте «приземления» уже было пятно, гораздо более внушительное, чем чайное, так что на это никто не обратил внимания.
- Капитан, доктор, пилот, навигатор, механик, - перечислил Роджер. - Вы ведь знаете, - «ведь правда, знаете?» - Нас четверо, медицинского образования нет ни у кого. И, как сказал наш непосредственный начальник, «только из уважения к вашим прошлым заслугам»…
Экипаж вспомнил первую, мультисредовую «заслугу», а также «лодочку» десантников, которая каталась с ними на Медузу, и успел пару секунд погордиться собой, – но капитан продолжил:
- Только из уважения к нашим заслугам он не расформировывает команду за систематическое нарушение устава. Это полёты без квалифицированного медика на борту, если кто не понял. Так что с сегодняшнего дня на «Сигурэ» зачислен военный хирург в отставке. Его зовут… - Роджер, наконец, заглянул в свой планшет и, поперхнувшись, поправился: - Её зовут…
- Саманта Мелье, - высокая худая женщина, одетая в комбинезон с нашивками медицинской службы, выглядела бы точь-в-точь как героическая космолетчица из кино с очень крутой графикой и незамысловатым сюжетом в стиле «защитим родину от турбослизняков из соседней галактики»… будь она моложе лет этак на двадцать. На взгляд Роджера, ей было «за пятьдесят», причём это было такое «за пятьдесят», которое уже скоро превратится в «за шестьдесят». – Можно Сэм, но другие варианты сокращения моего имени настоятельно прошу не использовать.
Экипаж «Сигурэ» в полном составе (Джилл обменяла радиоприёмник на Петровича) столпился позади капитана, вышедшего встретить нового корабельного медика к шлюзу. Им сперва всем скопом, а потом каждому в отдельности (даже ёжику) было сказано вести себя прилично и не пугать новичка хотя бы первый час её пребывания на корабле. Впрочем, сейчас, глядя на пожилую даму с военной выправкой, Роджер начинал думать, что предосторожности были излишними. Не похоже, чтобы её было легко шокировать.
Роджер представил команду, вовремя удержавшись от того, чтобы назвать Джилл «Мисс Отвёрткой», представился сам, после чего предложил пройти в кают-компанию, чтобы продолжить знакомство друг с другом за чашкой чая.
Вопреки его опасениям, ребята сумели не опозориться. Правда, Фрэнк начал отхлёбывать чай из стакана с громким хлюпаньем, но под строгим взглядом Саманты вспомнил о хороших манерах и даже сел поровнее. Джилл мило щебетала, одну за одной скармливая Петровичу печенюшки, а Винни обошёлся без упоминаний особо неаппетитных эпизодов своей биографии. Доктор, достаточно скупо делясь сведениями о себе, с интересом оглядывала помещение. Наконец, что-то привлекло её внимание…
- Капитан Сакаи, при всём моём уважении к вам, - Саманта изящно вклинилась между двумя репликами Мисс Отвёртки, рассказывающей про Петровича и птицерыб, - позвольте заметить, что то, что лежит под креслом – это явная антисанитария.
Поглядеть на «явную антисанитарию» сунулись все, кроме ёжика. Под креслом обнаружилась миска с неведомым содержимым. Неведомым оно было потому, что скрывалось под пышными зарослями плесени… И эта плесень, судя по выражению лица доктора, если и состояла в родстве с пенициллином, то только в очень дальнем.
Саманта выпрямилась, выжидающе глядя на капитана. Роджер же, имея большой опыт взаимодействия со своим экипажем, пристально рассматривал остальных троих присутствующих. Петровича он из списка потенциальных виновников безобразия решил исключить. Наконец, не выдержав укоряющего взора капитана, Фрэнк пробормотал:
- Ну, забыл я про неё… Стоит себе и стоит, никому не мешает! – в голосе хакера прорезалось возмущение.
- Молодой человек, разводить подобные «клумбы» в жилом помещении недопустимо, - непреклонно покачала головой доктор, и Фрэнк в ответ что-то буркнул по-итальянски. Насколько Роджер знал навигатора, это «что-то» наверняка не имело приличного литературного перевода.
- Фрэнк, уберёшь это безобразие. Сейчас же, - быстро сказал капитан.
Нет, совсем не такое впечатление от «Сигурэ» Роджер хотел создать у нового члена экипажа в первый день пребывания на борту. Поэтому, в ускоренном порядке свернув чаепитие (пока не случилось ещё какой-нибудь ерунды вроде выпавшей из вентиляции дохлой птицерыбы; даже уверенность в том, что её там никак не может быть, не убеждала, что этого не произойдёт), он предложил проводить Саманту в медотсек. Для ознакомления с местом работы, так сказать. А ещё – во избежание, потому что у Фрэнка явно начал чесаться язык ляпнуть что-нибудь неприличное на понятном всем присутствующим языке.
Уже покидая кают-компанию, Роджер услышал, как Винни полушепотом интересуется у хакера, что же изначально было в той миске. Увы, закрывшаяся дверь лишила капитана возможности узнать ответ.
Через два часа, которые доктор провела наедине с подотчётным помещением, она явилась к Роджеру с докладом.
- При всём моём к вам уважении, капитан, медотсек на корабле совершенно не пригоден для работы, - несмотря на то, что женщина не повышала голос, в нём каким-то образом чувствовалась возмущённая экспрессия. Примерно так, наверное, могла бы говорить настоятельница монастыря, обнаружившая, что в здании, выделенном под организацию воскресной школы, находится бордель. - Вот, например, тетроксероциклин, - Саманта продемонстрировала капитану блистер тускло-серебристого цвета. – Он имеет срок годности два года при хранении в холодильнике, а эта упаковка старше «Сигурэ» и валялась в шкафу. И большая часть медикаментов находится в подобном состоянии.
- Как это «старше Сигурэ»? – не понял Роджер.
- Вероятно, она из изначального комплекта медотсека. И уже тогда была не новой, - доктор невозмутимо пожала плечами. – Капитан, необходимо обновить набор медикаментов. С оборудованием тоже не всё гладко: не знаю, кто занимался комплектацией…, - Роджер честно попытался вспомнить, кто и что указал по этому поводу, настраивая программу ремонта на трофейной базе, но не смог, поэтому промолчал, - но подборка очень странная. Есть сложные приборы, наличие которых совсем не обязательно, но, в то же время, не хватает некоторых элементарных вещей. А кое-что просто неисправно. Впрочем, лейтенант Джеллико обещала посмотреть, что можно отремонтировать.
Когда доктор успела пообщаться с Мисс Отвёрткой, оставалось загадкой. Похоже, она приманила механика к себе в отсек на неработающие приборы, потому что в машинное отделение не ходила точно.
- Составьте список необходимых лекарств, - торопливо предложил капитан. Дождаться демонстрации какого-нибудь ректального термометра он не хотел (вне зависимости от того, в рабочем состоянии или нет находился прибор).
Со списком Саманта вернулась ещё через полчаса. Причём, как выяснилось, не с готовым: она хотела задать уточняющие вопросы. Есть ли у кого-то на борту хронические заболевания («Нет»), нужно ли укомплектовать аптечкой первой помощи катер («Да»), известно ли фармакологическое воздействие людских препаратов на древесных ёжиков с Ниагары («Представления не имею!»)…
- В каком количестве требуются контрацептивы?
- Вообще не требуются, – Роджер ответил очень, очень поспешно. Только не хватало, чтобы капитан полицейского корвета краснел, как мальчишка, перед собственным корабельным доктором!
- Они входят в стандартный набор медицинских средств, - терпеливо разъяснила Саманта. – Я хочу знать, есть ли у экипажа особые потребности по этому поводу?
- Нет, - он очень надеялся, что на этом разговор будет завершен. Раз уж данные средства входят в стандартный набор (он впервые слышал об этом… впрочем, как и о самом факте существования инструкций по комплектации медотсека), то должны быть какие-то стандартные нормы. Вот ими пусть Сэм и руководствуется.
- А средства для повышения потенции?
- Что, тоже стандартные? – поперхнулся Роджер от неожиданности.
- Нет, но некоторые капитаны считают, что их нужно иметь на борту, - доктор оставалась всё также невозмутимой, готовясь сделать пометку в старомодном бумажном блокноте.
- Я так не считаю, - твёрдо сообщил Роджер. Он дал себе слово, что больше не позволит этой женщине себя смутить. – Что-то ещё?
- Больше ничего, капитан. Я принесу окончательный вариант списка вам на подпись вечером, - пообещала доктор.
Упоминание подписи вызвало у Роджера очень нехорошие ассоциации. Как, кстати, выяснилось чуть позже, совершенно правильные.
«Космический мозгоед». Конспираторы
«Космический мозгоед». Конспираторы
Груз «Космическому мозгоеду» на Гидре достался не самый удачный: лететь далеко, оплата едва перекрывает издержки. Но летать порожняком, что очевидно, и вовсе убыточно, так что теперь кораблик следовал замысловатому маршруту, который, по замыслу Дэна, позволял добраться до цели за десять дней. Нормальные люди летали с Гидры на Йотунхейм за две недели… Станислав Федотович сперва покрутил пальцем у виска, но всё-таки дал добро на реализацию этого безобразия. Груз, какой-то деликатес местного производства, имел весьма ограниченный срок годности, и две недели – это было ровно впритык (причём об этом интересном факте капитан узнал уже после подписания договора).
Об изменении статуса личных отношений между пилотом и навигатором Станислав пока пребывал в блаженном неведении.
В тот раз, вернувшись к себе, Тед смог уснуть далеко не сразу. И желание идти признаваться капитану у него в результате пропало совершенно. Во-первых, он вспомнил, что обычно в армии к нетрадиционной ориентации, мягко сказать, не позитивное отношение, а Станислав Федотович – бывший космодесантник. Во-вторых, прийти и внаглую заявить капитану, что они с Дэном реализовали Дурную Примету…
И утром у него появился хороший повод этого не делать. Судя по всему, Дэн сидел с трассой до упора – пока не заснул прямо на рабочем месте (есть некоторая вероятность, что именно это было причиной экстравагантности маршрута). Так что, сказав себе, что будить усталого навигатора ради какого-то там разговора он не хочет, Тед ушел готовить завтрак. График дежурств по камбузу хоть и изрядно сбился за время простоя на Гере, но его никто не отменял.
Потом поход к капитану всё откладывался, откладывался… Тед успешно делал вид, что забыл о том, что собирался это сделать, Дэн не напоминал. Трасса была местами экстремальной, так что пилот жил в режиме «подъем по будильнику в любое время суток перед подходом к трудным участкам», постоянно зевал, засыпал то прямо у пульта, то на диване, то (один раз) и вовсе за столом во время обеда. Прибавить к этому опасения, что, если личная жизнь хоть как-то скажется на качестве работы, то капитан его не просто прибьёт, а прибьёт с особым цинизмом – и становилось понятно, почему особого развития эта самая личная жизнь не получила. Дэн исправно выполнял роль будильника, поил Теда кофе и во время манёвров молча сидел в соседнем кресле, наблюдая за мелькающим в вирт-окне потоком данных – на всякий случай. Свидетельницей кратких, торопливых поцелуев где-то между сном, очередным «вашу мать, это ещё что за аномалия?» и едой в неуставное время оказывалась только Маша. Она и рада бы была кому-нибудь насплетничать, но, - после возмущения пилота её поведением, - Дэн запретил. На программном уровне.
Последний перегон до Йотунхейма, длинный, двухдневный, был спокойным. Правда, Полина и на остальной части маршрута напрягалась не сильно. Только, видя, что Тед и Дэн на двоих проводят за пультами больше двадцати четырёх часов в сутки, взяла на себя их дежурства по готовке, чтобы экипажу не пришлось переходить на сухпайки. Впрочем, её героизм мало кто оценил: Теодор питался в основном кофе, Дэн был хронически всеяден, капитан беспокоился о том, не угробят ли «мозгоеды» корабль, и обращал мало внимания на качество еды, а Михалыч вообще появлялся из машинного отделения в непредсказуемое время, совершенно не совпадающее с общим распорядком кормёжки. И только доктор не забывал поблагодарить девушку за готовку. А она, между прочим, старалась даже не слишком повторяться!
А ещё Теду массаж делала, когда он вспоминал, что от долгого сидения в кресле затекло всё, что можно и что нельзя. Но вскоре этим безобразием заинтересовался Дэн, пришлось объяснять ему, что, зачем и как, и согласия пилота увлекшаяся педагогическим процессом Полина уже не спрашивала. Правда, тот и не возражал. И вообще уснул. Вот как это можно, взять и уснуть?
«Никто меня не ценит» - полушутливо жаловалась Полина Котьке. Кошка соглашалась. Она сейчас вообще была «на всё согласная», поскольку период гона начался, а «волшебные таблеточки» кончились. И капитан, жестокий человек, так и не ответил ей взаимностью. Так что Котька страдала. И это было ещё одной причиной, по которой посадку на Йотунхейм все ожидали с нетерпением. Станислав Федотович уже дал зоологу ответственное задание: найти в космопорту зоомагазин. Как только, так сразу.
Вспомнив о том, что скоро грядёт выход в люди, Полина спохватилась помыть голову. Получилось такое «помыть голову», когда девушка не вылезает из душа пару часов, но других желающих совершить омовение не было, так что её никто не торопил и не отвлекал. До запланированного времени прибытия оставалось меньше часа, когда, облачившись в махровый халатик и замотав волосы полотенцем, она вышла из душевой. Котька изображала меховой коврик посреди коридора. Полина сочувственно погладила её (босой ступнёй, потому что при наклоне конструкция на голове тут же стремилась рассыпаться), и, аккуратно переступив через пушистую тушку, двинулась в пультогостиную. Резиновые тапочки звонко шлёпали по полу. Один раз она уже зашла в пультогостиную тихо… Полина хихикнула, вспоминая выражение лица Теда.
Дело было в середине пути, когда «Космический мозгоед» закончил гаситься после третьего перехода. Прибыли они ночью, и, по-хорошему, все, кроме пилота и капитана, могли бы спокойно спать. Но бессистемный режим дня оказался ужасно заразителен, и Полина выбралась в пультогостиную в поисках то ли раннего завтрака, то ли позднего ужина. Или хотя бы чая.
Капитан уже ушёл спать (его распорядок дурному влиянию не поддался), зато в комнате обнаружились и пилот, и навигатор. Один – за пультом и со сгущенкой, второй – в ближайшей окрестности, с чашкой кофе, и на эту самую сгущенку нагло покушаясь.
- Ты опять положил в банку облизанную ложку. Это негигиенично.
Дэн, - Полина была в этом уверена, хоть и не видела его, - укоризненно покачал головой. Теодор, опираясь на спинку кресла навигатора, наклонился и что-то с тихим смехом сказал другу.
- Но из банки не только я ем, - невозмутимо возразил рыжий. – Например, Полина, а с ней ты не целуешься.
В отличие от Теда, он говорил, не понижая голоса. И Полине понадобилось примерно три секунды, а также явственно видимый румянец на щеках оглянувшегося пилота, чтобы осознать, что она только что услышала и что из этого следует. Девушка ошарашено хлопала глазами, перевод взгляд с одного парня на другого и буквально не находя слов.
- Тед, прости… - виновато поёжился киборг. Он развернул кресло и теперь неотрывно глядел на Полину, будто пытаясь понять, о чём она думает. На её взгляд, впечатление могло сложиться только неправильное: выражение лица и мысли у неё находились в явном диссонансе.
- Вот как Машке сплетничать не давать, так это ты понимаешь, а что… А, ладно. Полли, объяснять надо, или так понятно?
Вид у Теодора при этом был такой смущённо-несчастный, что Полине тут же захотелось погладить его по голове и сказать, что всё нормально. Что она за них рада, и вообще… Просто удивилась очень. Наверное, примерно так ощущает себя старшая сестра, узнав, что её «маленький братик» (по возрасту Теодор, конечно, был старшим, но по личному раздолбайству – явно младшим) успел обзавестись дамой сердца. Или, тем более, не дамой. От Дэна-то в тех областях, в которых он плохо разбирается, можно ожидать чего угодно (а отношения явно были такой областью), но Тед… Кто бы мог подумать, как говорится. И когда успели?
- Конспираторы… - наконец, фыркнула девушка, подойдя ближе и потянув пилота за завязанные в хвостик волосы. Интуиция подсказывала, что надо как-нибудь разрядить обстановку, пока Тед не вообразил себе что-нибудь не то касательно её отношения к нему, - к ним обоим, - в свете открывшейся информации. - А насчёт банки Дэн, между прочим, прав.
Тогда они попили чаю, добили «негигиеничную» сгущенку и успели посмотреть кусок какой-то комедии под комментарии расшалившейся Маши, прежде чем Теодор снова сел за пульт: уводить корабль в червоточину.
Всё было хорошо.
Только обидно немного. Нет, Полина не имела никаких видов ни на Дэна, ни на Теда. И не имела ничего против того, чтобы они были вместе. Так, если подумать, лучше, чем если бы Тед гулял со всякими левыми девицами. К девицам она его слегка ревновала… как друга, конечно, но всё-таки. И пусть у них с Дэном всё получится.
А обидно - потому, что у неё самой ничего ни с кем не получалось. В двадцать три романтики хочется ровно также, как в восемнадцать и в двадцать. А Полине её вообще практически не доставалось. То ли она слишком многого ждала от парней, то ли что ещё, но отношения не складывались, хоть убей. А с тех пор, как она поселилась на «Космическом мозгоеде», стало вообще не до того. И изредка зоолог признавалась себе, что ей всё же этого не хватает. Дэнька и Тед – хорошие друзья, ей с ними весело и комфортно, но… Иногда ведь хочется, чтобы кто-нибудь подарил тебе цветы не потому, что ему понравились цветы, а потому, что ему нравишься ты сама.
Правда, такие мысли обычно не задерживались надолго. Трудно эффективно горевать по проходящей мимо молодости, когда некоторые то сахар вместо соли в суп сыпанут, то на кошку кастрюлю с тестом опрокинут (и пусть только попробовали бы не участвовать в её помывке!), то откопают какое-то доисторическое кино и врубят его на такой громкости, что только и остаётся, что присоединиться к просмотру. А ещё Маша заигрывает с капитаном, Котька липнет к нему же, а Вениамин Игнатьевич обещал помочь освежить в памяти курс оказания первой помощи. До страданий ли тут девичьей души?
Полина, поправляя сползающее полотенце, вошла в пультогостиную. На этот раз, впрочем, там ничего неожиданного не творилось.
Вчера Теодор, наконец, отоспался и перестал напоминать студента во время сессии (в памяти Полины подобные переживания были ещё достаточно свежи). И теперь бодро переругивался с местной Службой Управления Полётами, выясняя, с какой радости они рекомендуют «Космическому мозгоеду» минимум три часа болтаться на орбите «по погодным условиям» (какие погодные условия могут помещать космическому кораблю, видимо, оставалось за рамками его понимания). Полине последний момент тоже был неясен, так что она сунулась к Дэну за объяснениями. Ответить тот не смог, но без дополнительной просьбы полез в инфранет за информацией. В непосредственной близости от планеты сеть уже работала, хотя иногда – так медленно, что напоминала об антикварных модемах.
- Температура воздуха… сколько-сколько? Они не перепутали знак? – тем временем, громко удивился Тед. Он, наконец, достал диспетчера, и тот выдал ему вектор посадки. А также сводку погоды, сопроводив её словами (и официальной пометкой в ведомости) «садитесь на свой страх и риск».
- Минус восемнадцать, - Дэн открыл тот же файл у себя. – Всё правильно, это нормальная температура в это время года.
- Вот ведь… - Полина заранее зябко поёжилась, машинально начав перебирать в уме свои запасы тёплой одежды. Выходило как-то не очень оптимистично. – Угораздило же зимой прилететь.
- Йотунхейм – в скандинавской мифологии царство ледяных великанов, - навигатор, быстро пролистывая страницы информационного сайта, умудрялся успевать их читать. Видимо, это было что-то из способностей киборгов, потому что Полина за мелькающими строчками уследить не могла никак, хоть и пыталась. – Планету не просто так назвали. Тут есть два сезона: холодный… и очень холодный.
- И какой сейчас там, где мы садимся? – опасливо уточнила зоолог, бросив попытки вычитать что-то самостоятельно. Дэнова методика просмотра инфранет-страниц вызывала у неё головокружение.
- Холодный. Днём температура может подняться почти до нуля.
- Тоже мне, радость, - Тед продолжил изучать сводку погоды, недовольно бормоча себе под нос что-то вроде «метель? Садимся по приборам, всего-то», «какая-какая скорость ветра?» и «что значит «высота сугробов»? Они не чистят посадочную площадку?». Метеоусловия его если и впечатлили, то только как вызов пилотским навыкам. Пожалуй, если бы сейчас поступил приказ от капитана отложить посадку по этим самым условиям, он начал бы спорить.
Дэн, чуть пожав плечами, откинулся на спинку кресла. Видимо, понимал, что отговаривать увлекшегося пилота бесполезно. К тому же, тот правда мог посадить корабль по приборам. Полина, по крайней мере, пришла именно к таким умозаключениям.
Девушка, решив не мешать, отошла. Плюхнулась на диванчик – и тут же подскочила с воплем. Под краем пледа тихо и незаметно примостилась Котька (и когда только успела перебраться в пультогостиную?). И царапины получились на таком месте, что к доктору идти стыдно…
До посадки оставалось меньше часа. Капитан, наконец, несколько расслабился. За время полёта он уже десять раз успел пожалеть, что взял этот груз, что утвердил эту трассу, что вообще связался с этими ненормальными… Как обычно. Однако ничего страшного не случилось. Почему-то «Космический мозгоед» чаще влетал в неприятности на спокойных трассах, чем на экстремальных. Сомнительное счастье, если подумать. Но всё-таки полёт был близок к завершению, и это не могло не радовать.
Правда, настроение Станиславу немного подпортила таможня. Реально придраться они так ни к чему и не смогли, но время проверяющий потянул - то ли вымогая взятку, то ли просто из природной вредности. Поэтому Станислав наведался к Веньке, и тот налил ему… нет, не валерьянки. И даже не коньяка, а всего-навсего чая с коньяком. Небольшой чайничек, с недавних пор заведшийся на тумбочке, успешно маскировался под штатное оборудование медотсека на радость доктору и не только. А то в пультогостиной иногда и чаю спокойно не попьёшь. Вот, например, сейчас опять верещит кто-то.
- Снова молодежь какое-то непотребство учинила, - со вздохом предположил капитан. - То они Дэна раздевают, то кошку моют, все вместе набившись в душевую, то Полина Дэна учит массаж делать, используя Теда в качестве наглядного пособия. Что у них там за… любовь втроем?
- Насколько я вижу, всё-таки не втроем, - добродушно посмеиваясь, заметил Вениамин.
- Ну, и кто из этих балбесов очаровал Полину?
- Насколько я вижу… - доктор сделал многозначительную паузу, - Полина тут ни при чём.
Станислав долго откашливался от неудачно проглоченного чая, прежде чем смог сказать хоть что-то связное. Причём так, чтобы это «что-то» не начиналось с «Венька, ты издеваешься?».
- И давно? – не то, чтобы ему правда это было нужно. Но молчание затягивалось уже как-то совсем неприлично. Как будто у капитана не было слов. А это непорядок. Капитан космического корабля всегда должен знать, что сказать!
- Пару недель где-то, - Вениамин, кажется, даже слегка забавлялся удивлением друга. Чуть-чуть. Иначе бы не говорил таким подчёркнуто-повседневным тоном, будто уж его-то ничем не удивишь.
- А Полина? – как-то совсем растерянно уточнил Станислав.
- Она за них рада.
- Почему я на этом корабле обо всём узнаю последним? Капитан я или кто?
- Не последним, Стасик. Я уверен, Михалыч вообще не обращает на такие вещи внимания.
- Ты ещё скажи – Котька. Ну, мозгоеды… - Станислав подавил малодушное желание уткнуться лицом в ладони. Такого сюрприза от пилота с навигатором он не ожидал.
«Сигурэ». Создавать проблемы, чтобы их решать
«Сигурэ». Создавать проблемы, чтобы их решать
Вот уж чему Роджер за время своего пиратствования научился хорошо – это верить дурным предчувствиям, потому что они сбывались с неприятной регулярностью. Не подвели и на этот раз.
Саманта, как обещала, принесла список необходимых лекарств вечером, причём это был правильный вечер, когда ужин уже съеден, а спать ещё не хочется. И сразу стало ясно, почему ей понадобилось столько времени на его составление: это оказался не просто список, а смета. С рассчитанной до единицы стоимостью всего безобразия, причём в разных вариантах в зависимости от места и сроков закупки. Казалось бы, всё отлично… вот только сумма даже по самым скромным подсчётам вышла в три раза больше, чем выделенные на обновление медотсека средства.
- Лейтенант Мелье… - задушевным тоном начал Роджер. Помолчал немного, подумал и начал заново: – Саманта, вы в курсе, какая сумма была выделена на реорганизацию медотсека «Сигурэ»?
- Разумеется, капитан, - во взгляде женщины мелькнула тень непонимания. – С этой информацией я ознакомилась в первую очередь, ещё до того, как поднялась на борт.
- Тогда вы не можете не понимать, что составленный вами список нужно сократить, - произнося это, Роджер отстранённо подумал, что, похоже, на самом деле единственный, кто тут что-то не понимает – это он сам. Уж больно уверенно держалась доктор; не похоже, чтобы она вообще рассматривала вариант урезания списка. Её ответ полностью оправдал ожидания.
- Нужно не сократить список, а расширить финансирование. Вот, я подготовила докладную записку.
Роджер с подозрением уставился на предложенный ему документ. Пробежал глазами текст, изобилующий канцеляризмами и выражениями вроде «настоятельно требуется». Нет, бумага была составлена весьма грамотно… но пойти с ней к вышестоящим лицам он не мог. Или не хотел. Нет, в первую очередь всё-таки не мог.
- Понимаете, Саманта, - капитан вздохнул. Он очень не любил такие разговоры. Как хорошо, что остальной экипаж и так всё понимает! – «Сигурэ» находится в достаточно неоднозначном положении, а я, боюсь, уже изрядно намозолил глаза полковнику Уэнсворту. Не думаю, что он будет в восторге, если я приду к нему с просьбой о дополнительном финансировании.
- Я всё сделаю сама, капитан. У меня есть опыт. Только подпишите: без вашей подписи будет сложнее добиться результата.
Роджер перевёл взгляд с бумаги на женщину, стоящую перед ним почти по стойке «смирно», с непреклонно-спокойным выражением лица. Она выглядела твёрдо уверенной в своих силах. Чем грозит «Сигурэ» чрезмерная активность доктора? Их и так уже загнали на полгода в патрулирование унылого окраинного сектора, через который пролегало несколько вялых торговых маршрутов и, о чудо, раз в два месяца проходил «круизный лайнер» (причём, насколько Роджер успел выяснить – ради посещения одной-единственной достопримечательности). Некоторое оживление, конечно, вносили торговцы-частники, но это «оживление» было такого рода, что могло принести радость только некрофилу. Хуже патрулирования таких захолустных мест было только сидение на добывающих базах в них же для охраны «государственной собственности», состоящей из пары древних харвестеров и прочего антикварного оборудования. Хотя, с другой стороны, «захолустный» чаще всего значит «спокойный», и немного спокойствия бедному «Сигурэ» не помешало бы. А то, что придётся сидеть на голом окладе, - совершить в такой глуши что-то, за что дадут премию, очень трудно, - и ладно.
Маловероятно, что докладная записка Саманты приведёт к тому, чтобы им изменили назначение: все бумаги уже подписаны, отправление в течение недели. Лишат премии? Можно подумать, кто-то на неё ещё рассчитывает. По крайней мере, Роджер уже смирился с тем, что вызывает у начальства в основном раздражение, а также - со всеми вытекающими из этого последствиями. За историю с работорговцами, например, команде «Сигурэ» объявили одновременно и благодарность, - за успешное выполнение служебных обязанностей, - и выговор, - за то, что эти обязанности они выполняли без согласования с вышестоящими инстанциями.
- Хорошо, - Роджер всё еще несколько сомневался, выводя ниже подписи доктора «одобряю» и расписываясь, но имеет же он право хоть раз понадеяться на лучшее? – Попробуйте. У вас есть неделя.
«И, скорее всего, у вас ничего не выйдет. Но вам хотя бы будет, чем заняться».
По крайней мере, в одном Саманта не ошиблась: опыт у неё был. Глядя на то, в каком количестве и в каких темпах она составляет докладные, служебные записки и жалобы, Роджер отчасти даже начал верить в то, что бюрократия полицейского управления преодолима. И даже, возможно, за неделю. В конце концов, доктор Мелье провела на службе больше лет, чем он прожил на свете – вдруг она действительно научилась иметь со всем этим дело?
Чем-то она напоминала Джилл: из того времени, когда «Сигурэ» летал (будем честны) только благодаря её усилиям, а на стол капитана регулярно ложились списки жизненно необходимых запчастей, которые он не менее регулярно отклонял. Только, в отличие от Роджера, который хотел, но не мог обеспечить механику то, что она просила, бухгалтерия имела возможность выполнить запрос Саманты – но не имела ни малейшего желания.
Впрочем, Джилл с тех пор изменилась не сильно. Только работала уже не под девизом «чтобы не развалилось», а «чтобы стало лучше». И иногда от этого «лучше» Роджеру хотелось схватиться за голову. Идей у механика было много, но далеко не все они были реализуемы, и особенно - реализуемы безопасно в условиях открытого космоса. А привычка сперва разобрать, а потом уже спросить, а не нужен ли этот механизм вот-прямо-сейчас во время манёвра, у Мисс Отвёртки никуда не пропала. Правда, Винни (хоть благодарность в личное дело ему за это заноси!) придумал дарить ей всякие антикварные и просто старые неработающие приборы, что отчасти удовлетворяло её желание развинтить и посмотреть, что будет. Теперь в неожиданных местах вроде хлебницы или посудомоечной машины иногда возникали гайки, пружинки и микросхемы, но это было мелочью. Роджер, например, просто приобрёл привычку всегда заглядывать в чашку перед тем, как что-то в неё налить.
Сейчас механик вдохновенно ковырялась во втором обзорном экране, которому почему-то не понравилось выплеснутое на него пиво. Капитан некоторое время сомневался, кого считать виноватым в этом досадном инциденте, но так и не пришёл к определённому мнению. Фрэнку, пожалуй, не стоило пить пиво на рабочем месте, но и Петрович совершенно зря спрыгнул ему на голову. И, что характерно, делать внушение что одному, что другому было совершенно бесполезно.
Джилл мучила экран, Фрэнк – трассу, а Саманта – сотрудников финансового отдела. По крайней мере, никто из них не действовал на нервы своему капитану. А то после общения со снабженцами Роджеру всё чаще вспоминалась одна из традиций его исторической родины, заключающаяся во вспарывании себе живота мечом… И иногда казалось, что останавливает его только отсутствие меча. Вибронож – это всё-таки не то. Потом он спохватился, что можно перегрузить составление раскладки на ничем не занятого пилота, и голова начала болеть уже у Винни. А потом – у снабженцев. Сержант Черноу оказался гораздо более опасен для душевного равновесия, чем капитан Сакаи.
С того момента, как капитан объявил назначенную им область патрулирования, Фрэнк успел проложить трассу, поругаться с Винни насчёт её логичности, перепроложить трассу, предъявить её капитану и внести коррективы в соответствии с его указаниями. Однако вся эта возня завершилась ещё два дня назад, так что теперь навигатор страдал фигнёй. В данный конкретный момент – развалившись в кресле и водрузив ноги на пульт, разглагольствовал.
- Merda! Мы вообще собираемся стартовать? Нам нужен медик, нам нужен медик, а толку-то? Приписали какую-то stronza pallosa, из-за которой мы застряли здесь.
Вчера Саманта настояла на том, чтобы Винни, как пилот, написал заявление по поводу жизненной необходимости аптечки первой помощи в стелс-истребителе. Настаивала она полтора часа, почти доведя его до нецензурной ругани, так что он слушал словоизлияния навигатора по поводу нового члена экипажа более благосклонно, чем мог бы при обычных обстоятельствах. Правда, сам пока молчал.
- И чем эта докторша занимается? Носится с бумажками!
Появления в дверях капитана в сопровождении вышеозначенной «докторши» разошедшийся хакер не заметил. Винни пару секунд сомневался, не предупредить ли его – но, пожалуй, в любом случае было уже поздно. Судя по выражению лица Роджера, он уже услышал всё, что надо, и навигатора ждало, как минимум, замечание.
И замечание, действительно, прозвучало, вот только не от Сакаи.
- Фрэнк, пожалуйста, запомните: в литературном языке у слова «доктор» нет формы женского рода.
Мысленно Винни согласился с Фрэнком: да, она зануда. Правда, временами ему казалось, что это не занудство, а такое извращённое чувство юмора, и это ощущение почти пугало. Пилоту не нравились люди с чувством юмора, которое он не понимал.
- А не пофиг ли? – отмахнулся хакер, чуть сбавив обороты в присутствии капитана и объекта своего недовольства. Ругаться с кем-либо он предпочитал с безопасного расстояния. А то капитан, если уж очень нарываться, может и уши надрать – в прямом смысле слова.
- Для воспитанного человека – нет, не всё равно, - прозвучало это с явным акцентом на последние два слова.
«Нет, всё-таки зануда».
- Мы не будем обсуждать тему воспитанности членов экипажа! – наконец, вмешался Роджер. Как раз тогда, когда Винни хотел высказаться насчёт того, как слово «воспитанный» можно отнести к Фрэнку, а также какое насилие над логикой тогда придётся совершить…
- Окей, кэп, - вместо этого кивнул пилот. – У тебя какие-то новости, или ты просто посмотреть на нас зашёл?
- Мы стартуем завтра, вне зависимости от обстоятельств.
- Круто, - Винни с довольным видом ухмыльнулся. Правда, ухмылка сразу погасла: «обстоятельства» из-за спины капитана продемонстрировали ему лист бумаги, в котором он даже с такого расстояния опознал своё вчерашнее заявление. – Что, опять?!
@темы: Космобиолухи, Фанфики
-
-
22.12.2012 в 03:54-
-
22.12.2012 в 15:10-
-
22.12.2012 в 15:17Ну, вообще это решается несколькими постами с перекрёстными ссылками. Но, - в очередной раз повторюсь, - так как правила выкладки гласят "добавлять в комментарии", Хельга хочет дождаться разрешения на несколько постов)
-
-
23.12.2012 в 12:57-
-
25.12.2012 в 23:33-
-
25.12.2012 в 23:34-
-
27.12.2012 в 20:13У Хельги сложилось слишком неоднозначное отношение к текстам вообще и к последней главе "Марта" в частности. Извините.
Я так надеялась на продолжение...
На фигбуке он выложен почти до конца, в отличие от "здесь".
-
-
27.12.2012 в 20:24-
-
27.12.2012 в 20:31Вот
-
-
27.12.2012 в 20:38-
-
27.12.2012 в 21:22-
-
31.12.2012 в 16:48(стандартная ситуация "Хельга не ответила на коммент сразу и забыла про него")
Куда ж они без Котьки...
Особенно Станислав Федотович.Вернут.-
-
31.12.2012 в 18:03Ну, если уж ты их гиберкамеры умудрилась дописать такой классный кусочек... возвращайся к нам скорей!
-
-
31.12.2012 в 20:38Оно было раньше написано. Но не особо мне нравилось. Потом я его ещё доработала, но всё равно малость в сомнениях)
-
-
31.12.2012 в 21:29-
-
31.12.2012 в 21:31*задумалась, следует ли понимать эту фразу так, что, если с чем-то сравнивать (с чем именно?) - то всё плохо?*
-
-
01.01.2013 в 16:48Это я неудачно выразилась. Текст уже замечательный, как всегда, атмосферу ты создаёшь замечательно. И пока ты не выложила тот же текст, переписанный тобой же и с ремаркой - "а вот теперь довела до шедеврального уровня" - я уже счастлива...
А вообще, это просто была неудачная шутка.
-
-
01.01.2013 в 18:33Что ж у тебя такое с Новым годом, что он мрачный?
-
-
01.01.2013 в 19:49Ничего, с девчонками оттянусь скоро, и будет всё Ок.
-
-
24.09.2014 в 22:23-
-
24.09.2014 в 22:34Ну, или можно пойти на фигбук и прочитать там - ficbook.net/readfic/459806